шаг раньше, тогда, когда отказалась от своего счастья, тогда когда лишила своего сына матери? Имела ли она право так поступать, стоит ли счастье миллионов, счастья одного единственного человека? Не станет ли она кровавым тираном, стремясь благоденствовать этот мир, не потеряет ли себя? Ведь любое падение начинается с малого, со всего лишь однажды допущенной слабины. Раньше она никогда не сомневалась и всегда смело шла вперед, не оглядываясь, считая, что бы не случилось все к лучшему. Но сейчас, стоя на берегу моря, слушая шум прибоя, смотря на лазурь весеннего неба, она впервые за много лет сомневалась. А перед глазами стояли сапфировые глаза сына, с интересом рассматривающего человеческую королеву. А в голове попеременно звучали первый крик и тихое «мама» адресованное отнюдь не ей.
Пять долгих лет пролетели для нее как миг, она старалась стать хорошей королевой, и многого достигла. Но что бы мир стал таким, как ей представляется, должно смениться не одно поколение людей. Доживет ли она до торжества своей политики, найдутся ли люди способные продолжить ее дело, и не ошибется ли она сама? Она всегда была уверена, что способна выдержать одиночество и вечность, она стремилась к этому всю свою сознательную жизнь, и никогда не сомневалась, что с достоинством пройдет по этому пути, потому что в конце ее ждала свобода. Но эта ли свобода нужна ей!? Впервые она засомневалась в своем выборе. Впервые ее покинула наивная вера в лучшее. Впервые хотелось все бросить и просто перестать существовать. Стоило лишь ступить в багряную воду, пока ее цвет не сменился золотом, взошедшего солнца. А в голове звучало лишь одно слово «одиночество». Только сейчас, вспоминая глаза сына, королева ощутила, как защемило ее сердце, а ведь она верила, что, будучи одна, она не станет страдать….
«Ты не одна!», слова ворвались в ее сознание подобно урагану, и одновременно она почувствовала, как на ее плечо ободряюще опустилась рука. Эту руку она всегда узнает из миллионов, руку, что почти 6 лет назад ласкала ее тело, доставляя неземное наслаждение. Ни эту ночь, ни эту руку ей не забыть. Эссси — сапфировый дракон, тот которого она не смела любить, тот с кем она не имела права быть, тот, кто вопреки всему стал отцом ее ребенка.
«У тебя есть мы!», и еще одна рука опускается на другое ее плечо, а слова звучат в голове так нахально. И эту руку она узнает всегда и наверняка, и этой руке доводилось будоражить ее тело, в очередном экспериментательском порыве. Рен, ее верный друг и товарищ, на которого всегда можно было положиться, если дело касалось выпивки, приключений и прочих безумств. О сколько ночей она провела с ним за эти годы, отнюдь не потому, что с супругом было плохо, или она любила этого бесподобно красивого демона — идеал ее мужчины. Нет, с ним просто можно было попробовать то, на что ни с кем другим она никогда бы не решилась.
«Мы никогда тебя не оставим!», новый голос прозвучал в ее голове, новая рука легла на плечо. Багира, ее первая подруга в новом мире, такая же ненормальная правительница, как и сама Эллис. Та, что всегда оказывалась, готова поддержать, посоветовать, помочь, утешить, и, конечно же, составить компанию в очередной шалости. Та, что всегда могла прикрыть спину, она и сейчас стояла позади, крепко сжимая плечо королевы.
«Верь своему сердцу!», в этом был весь ее учитель, и его рука присоединилась к трем предыдущим. Дэриэн, друид столькому ее научивший, ставший для нее не просто наставником, но и своего рода отцом. Она запомнила его слова, прозвучавшие в их последнем разговоре, пусть не до конца поняла, но запомнила и очень скоро непременно с ними разберется. Он слишком редко давал ей советы, чтобы ими можно было пренебрегать.
«Сестренка!», два голоса всплыли в ее сознании, и кровь, что текла по ее венам, забурлила, услышав родные голоса. Вампиры Ар и Ара, ее кровные брат и сестра, те, кто подарили ей свои знания, новую семью, и взяли взамен ее частичку. Те кто пошли на опасный ритуал, потому что верили в избранницу Первых. Они подарили ей силу, они подарили ей чувство защищенность, они помогли ей стать матерью, пусть и такой плохой.
Розалия, Релена ее верные подруги — они тоже стояли рядом, молчаливо поддерживая запутавшуюся в себе, в своих чувствах и выводах девушку. Кэриен, пожалуй, единственный мужчина в этом мире, которого могла бы полюбить та прежняя Эллис только что попавшая в новый, чуждый для нее мир. Но ей не позволили, ярким пламенем полыхнули в ее сердце другие чувства, а он стал другом, очень хорошим и очень дорогим другом, самым близким. Они были созданы друг для друга судьбой, но жизнь рассудила иначе, не позволила одной полюбить, а другого заставила смириться, спрятать свое чувство как можно глубже, старательно превращая его в восхищение, в верность, в уважение.
Она стояла, боясь шелохнуться, боясь прогнать это приятное ведение. Она ждала, но перед внутренним взором так и не появился самый близкий ей человек — Ксаниэль. Самый главный парадокс ее жизни, тот, кого она никогда не полюбила бы в своей прошлой жизни и все же любила здесь. Ради него она отказалась от сына, ради его спокойствия она продолжала скрывать правду, зачем, почему?! Она так до сих пор и не узнала ответов на эти вопросы, не поняла, почему ее тянет к нему вопреки всему, почему ради него она поступает так глупо и не обдуманно. Все-таки что-то надломилось в ней, в их отношениях какой-то час назад, что-то бесповоротно ушло и никогда больше не вернется. О, как же ей хотелось закричать в этот момент, но слова лишь шепотом сорвались с ее губ: «Ксаниэль, но почему?»
Королева резко повернулась спиной к взошедшему солнцу. Подол платья и волосы подхватил очередной порыв ветра, одновременно обдав королеву отрезвляющей прохладой. Единение с миром солеными брызгами волн рассыпалось в стороны, ведение ушло, лишь Кэриен все так же стоял перед ней. Эллис с вызовом вскинула подбородок, ругая себя за невнимательность, давно уже никому не получалось подкрасться к ней незаметно, даже в такие минуты отрыва от реальности.
— Эллис, — герцог хотел ей что-то сказать, но продолжить свою мысль не успел, ее величество жестом остановила друга.
— Я ухожу, — почти улыбаясь, ответила королева, и Кэриен шестым чувством понял, что речь идет не об уходе с пляжа. Она приняла решение, так быстро, что сама этому удивилась, и нечто недавно и неторопливо шевелящееся в ее груди довольно заурчало. Она все же смогла поймать миг перепутья новых дорог, услышать призыв мира и повернуть, туда, где ей предстоит обрести саму себя — обновленную и не сомневающуюся, вновь верящую в себя. Он позвал ее, и она не посмеет отказать, потому что он последнее, во что она до сих пор непоколебимо верит, и пусть этот зов звучит слишком странно для голоса разума, но она пойдет за ним, в надежде найти себя и познать этот мир.
— Но… — слова застряли в горле, герцог Каэрсанит впервые не знал что сказать, слишком уж разительно переменилось лицо девушки, слишком четко читалась на нем непоколебимая решимость.
— Я ведь действительно никогда не видела своего сына прежде, — Эллис стремительно приблизилась к герцогу, а тот вновь вспомнил чувство безмерного удивления, которое с легкостью вызывала у него эта женщина в первое время после своего появления. — Но это неправильно, я ошиблась, не знаю когда и где, но ошиблась, так не должно было случиться. Я умерла, я сломалась, и я теперь вновь должна найти себя, понять свою истинную роль в этом мире и возродиться. Власть, сила, знания, всеобщее счастье — это все ошибочно, это все мираж, истина она где-то рядом, совсем близко, но здесь мне никак не ухватить ее за хвост.
Она замолчала, ожидая реакции Кэра, давая ему время обдумать услышанное. Герцог неуверенно опустился на песок, и внимательно посмотрел на стоящую перед ним женщину. Эллис упала на колени рядом с ним, в очередной раз за последние сутки, меньше всего, заботясь о своем роскошном и очень дорогом наряде.
— Меня тогда спас Риш, а не браслет, он уничтожил Романа, но расплатился за это всеми своими магическими силами. Воздух казался вязким от переполняющей его силы. Дождь, промокшая насквозь одежда, нечеловеческая усталость и лесная сторожка, что дала нам приют. Там просто не могло получиться иначе, и я ничуть не жалею, даже не смотря на всю боль того расставания. Мне ведь было плевать на мага, на все что он мог со мной сотворить, и он никогда не смог бы причинить мне той боли, на которую мы сами себя обрекли. Я подрезала себе крылья, лишила себя свободы, что кружилась так близко, только протяни руку. Две декады и новая боль от правды, от которой не сбежать и не скрыться. Риш и вампиры помогли мне скрыть беременность, помогли родить. Какая ирония, я не смогла прервать жизнь еще не родившегося существа, но смогла отказаться от сына. Истинное дитя 21го века, женщина, забывшая, что значит быть матерью, смеющая отказывать себе в этом счастье ради эфемерных идеалов. Понимаешь Кэр, я сама отказалась от ребенка! Там я всегда осуждала и не понимала таких женщин, а здесь точно так же поступила
