Время близилось к ужину. За разговором в кабинете ее величества оно пролетело незаметно, но крайне продуктивно. Они быстро пришли к взаимопониманию, и к необходимости взаимовыгодного сотрудничества. Хорошие отношения между маркизой Теради и герцогиней Аривиали, сыграли далеко не последнюю роль. Именно герцогиня выступала в последнее время основным источником информации для королевы. Зарождающийся триумвират привел Эллис в особо хорошее расположение духа. Она не настолько самонадеянна, чтобы лезть в чужой монастырь со своим уставом и надеяться на немедленные положительные результаты.
Мягко закрылась дверь. Гостиная опустела более чем наполовину. Многие девушки ушли в свои покои, дабы собраться к ужину. Эллис же в очередной раз планировала пропустить сие мероприятие. Хватит с нее и обеда. Она уже собралась покинуть это не самое любимое свое помещение, как дверь вновь открылась. Взволнованный слуга сообщил, что его величество желает видеть ее величество, и ожидает ее в своем кабинете. Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться для чего супруг, так страстно хочет ее видеть. Он наверняка намерен запретить ей, заниматься с виконтом Грейном. А возможно и не только это. И почему все так хотят сделать из нее нормальную королеву!? Ведь Первые изощрялись так с заклинанием, отнюдь не для того, чтобы на престоле оказывалась типичная королева. Она нужна этому миру такая, какая есть, со всем ее неподобающим поведением. Но ничего, Эллис не из тех, кто так просто сдается. Одна идейка, что закралась в королевскую головку, заставила девушку предвкушающее улыбнуться. Отчего-то эта улыбка до дрожи напугала слугу. Неужели она уже успела обзавестись такой вселяющей ужас репутацией. Прогнанная серьезными разговорами, вернулась ее обеденная веселость. Опасно, очень опасно, она опять начнет играть с огнем.
— Ты желал меня видеть, мой король? — Особый акцент на последних словах. Так приятно наблюдать за появляющейся на лице Ксаниэля недовольной гримасой. А она такая же, как всегда, сильная и непреклонная. Жаль ее король сидит в кресле, и это может помешать ее планам, а значит стоит исправить ситуацию. Не сейчас, немного позже.
— О да, моя королева, — он отвечает ей в тон, но как всегда эффекта никакого. Эллис словно не замечает его едкостей и острот. — Мне сообщили, что ты обучаешься владению оружием.
— Конечно, я занимаюсь этим последние пять лет, а разве что-то не так? — Самодовольство, гордость, изумление. Ей не понятно в чем ее обвиняют, резвее нет!? Вот теперь, пора менять месторасположение действующих лиц. Эллис обошла массивный стол, и встала рядом с супругом. Пристальный взгляд сверху в низ. Ему не усидеть в кресле, слишком у нее выгодное положение, слишком превосходящая позиция.
— Королеве не пристало брать в руки оружие. Я хочу, чтобы ты прекратила эти занятия, и не компрометировала меня подобным образом. — Строгий голос, не терпящий возражений. Он встал, теперь возвышаясь над Эллис почти на голову. Сейчас у него более выгодная позиция. Сейчас он смотрит сверху вниз и его взгляд лучится самодовольством. Довольно улыбка в ответ, приправленная легким снисхождением, словно говорит, мне не нужно возвышаться над тобой, чтобы смотреть на тебя свысока. Что ж, время завершать первую часть плана.
— Ксаниэль, а ты не думаешь, что это моя жизнь, и я имею полное право распоряжаться ей как хочу? — вопросительно изогнутые брови и пристальный взгляд несут в себе нешуточную угрозу. Необходим обескураживающий контраст с ее последующей слабостью. Позже он непременно все поймет, но дело будет сделано.
— Ты моя супруга, ты королева, на тебе ответственность перед целым народом. Ты женщина и в глазах подданных должна ей оставаться. Ты не наемница! — Он гнет свою линию, пытаясь не замечать столь вызывающий взгляд супруги. Он отчаянно стремится обыграть ее по ее же правилам. Сдержаться. Не повысить голоса. Но настоять, остаться требовательным и непреклонным. Но как он мог ожидать ее следующего хода. Голова склонилась в отчаянии, руки нервно сжимают плечи. Легкая дрожь. Ты ведь когда-то, как и многие девушки мечтала стать актрисой. Так покажи, как научила играть тебя жизнь. Голова, словно сама по себе, уткнулась в грудь короля.
— Прости Ксаниэль, — едва различимый шепот, боль, вина, отчаянье перемешались в нем. — Я не хотела тебя расстраивать, просто я боюсь. Еще в моем мире, меня однажды пытались изнасиловать, я убежала… чудом. — Небольшой намек, напоминание о былой вине. — Именно тогда я решила, что должна уметь постоять за себя. Да, кажется, что здесь мне ничего не грозит, ведь я королева и есть, кому меня защитить. Но пойми, после того как я попала в другой мир, я уже ни в чем не уверена. Я не знаю, что может приключиться со мной завтра. На меня уже покушались, и ни ты, ни твоя служба безопасности не смогли ни предотвратить этого, ни защитить меня. — Теперь удар, болезненный, и еще одно чувство вины, она-то знает куда бить. — А если это повторится!? Или меня похитят, или случится что-нибудь еще, а я окажусь, не способна постоять ни за себя, ни за наших будущих детей? — Она не мыслит себя без него, она хочет будущего с ним, она думает об общих детях. Теперь ему не устоять. Он в шоке, он не ожидал такого откровения супруги, такого проявления ее собственной слабости и страхов. Он еще не понял, что она умеет не только твердо стоять на своей позиции, но и использовать свою женскую слабость, его стремление обеспечить ее безопасность. Это не так уж и сложно сделать шаг назад, чтобы следом шагнуть на два вперед. Теперь она в его объятиях, и в его сердце лишь одно стремление: защитить ее от любых напастей. И он готов согласиться на что угодно, лишь бы ставшая ему самой дорогой девушка больше ничего не боялась. И все же он еще пытается отстоять свое право на защиту.
— Но я готов всегда защищать тебя!
— Мне бы твою уверенность! — печальный обреченный вздох. — Но ты не можешь быть со мной круглосуточно! Даже если захочешь, есть государственные дела, наконец, есть секретные дела, о которых мне не стоит знать. Пойми, этот мир как бы он не был прекрасен, все еще чужой для меня. — Теперь время для последнего контраргумента. — Не беспокойся, о моих тренировках никто не узнает. Я занимаюсь утром, пока все спят или завтракают. Даже Кэриен далеко не сразу смог меня узнать. Ведь это не в моих интересах настраивать аристократию против тебя. Спокойствие в государстве меня заботит ничуть не меньше.
— Хорошо, пока можешь заниматься, — обреченно, ему нечего возразить, а приказать после всех ее доводов он уже не сможет. — Но если еще кто-нибудь об этом догадается, ты сразу же прекратишь свои занятия!
— Спасибо Ксан! — Она оторвала голову от его груди. Добрый взгляд полный благодарности. Эту роль следует сыграть до конца, хоть и хочется закричать, ну как я тебя сделала. Немного поддаться вперед, достаточно быстро, чтобы король ничего не понял. Прикосновение губ, никакой страсти, лишь нежность и теплота. Прижаться к нему всем телом, пусть чувствует биение ее сердца, но за мгновение, до того как он решит обнять ее еще крепче, сделать пару стремительных шагов назад, искусно покинув его объятия, и улыбнуться очень нежно и в то же время снисходительно, едва заметно. Король смотрит ей в след и тщетно пытается понять. Она вновь стала его, но как же она до сих пор неуловима. Уже в дверях она вновь оборачивается.
— Да Ксаниэль, я едва не забыла! Пожалуйста, внимательнее выбирай моих фрейлин для любовных утех. Некоторые из них слишком хорошо воспитаны, чтобы посметь отказать тебе, но и предавать своего сюзерена, то есть меня, для них недопустимо. Мне стоило больших трудов убедить баронессу Амри, что я ничего не имею против твоих развлечений подобным образом. — В ее голосе не было ни боли, ни ревности, ни недовольства, лишь спокойствие, вновь спокойствие и равнодушие. И все же король витиевато выругался на себя про себя, за то, что повелся на непосредственность и веселость юной баронессы.
— Прости Эллис, но пойми меня, я ведь мужчина, а ты совершенно меня игнорируешь, из-за этого пари. — Он попытался оправдаться. Зря. Королева стремительно приблизилась к мужу и приложила палец к его губам, прерывая тем самым его попытки продолжить.
— Тебе не за что извиняться передо мной, и оправдываться, тоже не стоит. — Эллис встала в шаге от короля. Ее глаза неотрывно смотрят в его глаза, давая возможность его величеству убедиться, что она говорит искренне. В ее взгляде нет ни капли обвинения. Она вообще не привыкла винить других людей, только себя, в первую очередь себя. — Если считаешь нужным перед кем-то извиниться, то сделать это стоит перед баронессой, это ее ты поставил в двусмысленное положение. А мне ты ничего не обещал и ничего не должен. Мне все равно с кем и когда ты спишь, мой король. — Эллис убрала свой палец, и легонько чмокнула его величество в губы. Пока он не опомнился от очередного сюрприза с ее стороны, она покинула кабинет. Сегодня она вновь одержала безоговорочную победу.
