интересовался Робертом.
— Что? Ты рассказала ему о Роберте?
— Не я, — обиженно возразила Шейла. — Я думала, ты сама рассказала, так как он знает, что с недавних пор Роберт тебя повсюду сопровождает. Ему хотелось знать, что это за человек, но я не много смогла сообщить ему. Да, твой муж явно проявляет любопытство к Роберту. Мне это кажется вполне естественным, раз он так долго отсутствовал. Такая долгая разлука — не лучший способ начать совместную жизнь, но с этим ничего не поделаешь, правда?
— Что? — Шерис была почти не в состоянии понять, о чем говорит подруга.
— Он пробудет здесь какое-то время, прежде чем ему придется отправиться в новое плавание? Я все время удивлялась, как ты могла выйти замуж за капитана корабля, даже если корабль у него собственный, но теперь понимаю! Он может подолгу отсутствовать, но когда он дома, о, я завидую тебе!
Шерис забормотала:
— Я… я еще не знаю, когда он уедет, Шейла. Мы… еще это не обсуждали.
— А где он сейчас?
— Занят, — огрызнулась Шерис, затем спохватилась и добавила небрежно:
— То, что он вернулся домой, не означает, что мне принадлежит все его время. Пока он отсутствовал, у него накопилось столько дел!
— Так вот почему ты с Робертом?
— Да. А сейчас мне пора посмотреть, что его задержало, — решительно сказала она.
Шерис встала, но подруга схватила ее за руку.
— А как насчет вечера у твоей сестры в эту субботу? Тебе следует заставить мужа сопровождать тебя. В конце концов, кто из наших друзей, кроме меня, познакомился с ним?
«О нет!»
— Не знаю, Шейла. Поживем — увидим, — пробормотала Шерис, отчаянно стремясь закончить разговор.
Она отыскала Роберта и попросила его немедленно отвезти ее домой, сославшись на внезапно начавшуюся головную боль. По дороге домой она едва ли сказала хоть слово и простилась с ним коротко и рассеянно. От миссис Этертон, встретившей ее в холле и взявшей плащ и перчатки, не укрылось подавленное настроение Шерис.
— Где отец?
Экономка неодобрительно фыркнула и ледяным тоном произнесла:
— На кухне, мисс.
— Опять совершает набег? — усмехнулась Шерис.
— Полагаю, да, мисс.
Шерис все еще улыбалась, пока шла на кухню. Ее забавляло, когда она представляла себе, как отец выводит из равновесия слуг, вторгаясь в их владения. Это так на него похоже. Она нашла его на кухне в одиночестве, перед ним на столе лежали холодный цыпленок и хлеб. Вообще-то он был не совсем один. В углу сидела Кларисса, кошка кремового цвета. Когда Шерис вернулась домой, она потратила несколько недель на то, чтобы отыскать кошку для Чарли. Кларисса вылизывала котят, а Чарли, никогда не уходивший далеко от своей маленькой семьи, крутился возле ног Маркуса. Шерис с изумлением услышала, как отец приговаривает:
— Чертов кот. Тебе что, тоже хочется есть?
— Вот так картинка!
Маркус вздрогнул, повернулся и сердито посмотрел на нее.
— Я слишком стар, чтобы пугать меня таким образом!
— Извини. — Шерис присела к столу и ваяла кусочек цыпленка.
Он с любопытством взглянул на дочь.
— Ты вернулась рано. Тебе не удалось узнать, кто твой тайный обожатель?
— Нет. Хотя, возможно… Наверное, мне следует рассказать тебе все прямо сейчас, посмотрим, что ты думаешь об этом. Я встретила в академии Шейлу, и она сказала мне, что видела Лукаса вчера вечером у Стюартов.
— Лукаса? Ты хочешь сказать… Лукаса?
— Да.
— Ну-ну, не правда ли, интересно?
— Скорее, тревожно. А может, это кто-то другой назвал себя Лукасом? — с надеждой предположила Шерис, хотя и понимала, что это невозможно.
— Что ты ей сказала? — спросил отец.
— Не могла же я признаться, что даже не знала о его приезде! Как бы это выглядело? Она же твердит только одно, — добавила Шерис с раздражением, — она считает, что он великолепен.
— Что за способ описывать мужчину! — возмутился Маркус.
— Это так характерно для Шейлы. В общем, она нашла его весьма привлекательным, — с неприязнью сказала Шерис.
— Насколько я помню, это и твое мнение. Хорошо. Давай подведем итоги: этот человек — твой муж. Он здесь. Что ты собираешься предпринять?
— Я не собираюсь ничего предпринимать, — безжизненным голосом сказала она. — И безусловно, не намерена С ним встречаться.
— Возможно, тебе придется, моя дорогая. Я не смогу не пустить его в дом, если он станет настаивать на встрече с тобой. Он все еще твой муж. Может, он и не знал об этом, когда приехал сюда, но теперь, очевидно, уже знает. И дает понять, что имеет на тебя некоторые права.
— Что ты имеешь в виду?
— Он заплатил за твои покупки. Сомневаюсь, что он считает это своим долгом, скорее я бы назвал это несколько экстравагантной весточкой. Разумеется, тебе.
— Иными словами, он дает мне понять, что если захочет играть роль мужа, то будет им?
— Совершенно верно.
— Не знаю, папа. Лукас слишком решителен для такого. Он просто вторгся бы сюда и…
— Тогда почему он этого не сделал?
— О, откуда мне знать, что у него на уме!
— Не сомневаюсь, ты можешь догадаться. Он намерен разузнать, почему ты все еще не аннулировала брак, Рисси. Ты скажешь ему?
— Нет, — решительно ответила она, — ни за что.
— Тогда тебе нужно поскорее что-нибудь придумать. Потому что, полагаю, пройдет совсем немного времени, прежде чем ты снова встретишься с Лукасом Холтом.
Глава 39
Шерис как раз заканчивала ленч, когда в столовую вошла Стефани. Давно уже Шерис не видела, чтобы та двигалась так порывисто, хотя по сравнению с любой нормальной походкой ее поступь показалась бы чересчур осторожной. Стефани была на пятом месяце и почти нигде не появлялась. Узнав о своем положении, она принялась баловать себя точно так же, как в свое время их мать. Шерис пыталась доказать ей, что будет гораздо полезнее, если она перестанет вести себя как больная, но сестра не слушала ее.
Сегодня Стефани выглядела чрезвычайно оживленной. Войдя, она поспешно огляделась, чтобы удостовериться, что Шерис одна.
— Что привело тебя сюда, Стеф? Я думала, ты сейчас гоняешь своих слуг в хвост и в гриву, готовясь к завтрашнему вечеру.
— Рисси, где ты нахваталась таких странных выражений? Надо же: в хвост и в гриву. — Стефани села, устроилась поудобнее и наконец спросила:
— Папы нет дома?
— В субботу? Ты же знаешь, по субботам он всегда завтракает с твоим свекром.
— Я просто хотела удостовериться. Не хотелось бы, чтобы он услышал.
— Я больше ничего не скрываю от папы, Стеф.
