— Вздор, — возразила его мачеха. — Я тоже не говорю на этом языке, но это не мешает мне получать удовольствие. Это великолепное празднование, — уверила она свою племянницу. Затем повернулась и задумчиво посмотрела на Джейсона: — В последние годы я позволяла тебе быть ко всему безучастным, постоянно пребывать в дурном настроении и прятаться от всех, но это не должно продолжаться. Эдвард и Шарлотта уже достаточно взрослые, чтобы в этом году посетить церковь, и ты не можешь ссылаться на их возраст в качестве предлога оставаться дома.
— Холодная погода вредна для Эдварда, — запротестовал Джейсон.
— В таком случае мы позаботимся, чтобы он оделся теплее. И если потребуется, в карету можно поместить горячие кирпичи и меховые покрывала.
— Мне не нравится эта затея, — пробормотал Джейсон.
— Я не думала, что она понравится тебе, но у тебя впереди целый день, чтобы смириться с этим. Полагаю, к вечеру ты примешь правильное решение.
— Сегодня должен приехать Чарлз. Он может сопровождать вас вместо меня, — предложил Джейсон.
— Нет, это должен быть ты. Эдвард расстроится, если ты не поедешь, и Шарлотта тоже.
Кэтрин встала. Джейсон тоже привстал, но она жестом усадила его. Она подошла к буфету, положила еду на тарелку, затем поставила ее перед ним не слишком вежливым движением.
— Ешь, — приказала она. — Может быть, наполненный желудок поспособствует улучшению твоего настроения. Оливия, ты тоже должна очистить тарелку. Впереди у нас долгий день.
Кэтрин направилась к двери.
— Уходишь так скоро? — Джейсон попытался изобразить разочарование.
— Не беспокойся. Я вернусь, как только проведаю детей.
После того как она вышла из комнаты, Джейсон остался наедине с мисс Уэстон. Они молча ели несколько минут, прежде чем он сказал:
— Мне кажется, я никогда не смогу отблагодарить вас за помощь, которую вы оказали минувшей ночью.
Оливия оторвала взгляд от своей тарелки; щеки ее порозовели.
— Не стоит благодарности, — пробормотала она.
— Стоит. Мне кажется, у вас дар общения с детьми.
— У меня четверо младших братьев и сестер, — сказала Ливви, как будто этим все объясняется.
— И вы их очень любите.
— Конечно!
— Дорогая мисс Уэстон, такое отношение к детям нехарактерно для всех. Из того, что известно мне, дети, как правило, являются серьезным испытанием для взрослых. Если бы я был вынужден иметь дело со всей этой суетящейся и орущей компанией, то сомневаюсь, что мне захотелось бы видеть еще одного ребенка в моей жизни.
— Я вам не верю, — возразила Оливия.
— Как я уже сказал, вы знаете подход к детям. Такое понимание и сочувствие — большая редкость в наши дни.
Оливия заерзала на своем кресле.
— Моя похвала смущает вас? А я думал, вы привыкли слышать комплименты.
— Да. Нет. Я не знаю.
— Понятно.
— Довольно трудно принять ваши комплименты, милорд, зная другую вашу манеру общаться со мной.
— Другую манеру?
— Да, когда вы меня оскорбляете.
Джейсон расхохотался.
— Я вовсе не собиралась вас веселить, — сказала она.
— И тем не менее развеселили. Вы кажетесь мне весьма забавной. Это тоже можно истолковать как оскорбление?
Он опять засмеялся.
— Эдвард этой ночью спал? — спросила Оливия.
Было ясно, что мисс Уэстон решила сменить тему разговора. Хорошо. Джейсон готов был проявить великодушие. Он не помнил, чтобы в последнее время так от души веселился.
— Не совсем. Он проснулся, и вы должны благодарить меня, мисс Уэстон. Он хотел разбудить вас, чтобы послушать окончание вашей истории, но я сказал, что будет лучше послушать новую историю утром, чем окончание старой среди ночи. Он согласился.
— Разумное решение, — одобрительно сказала Оливия.
— Да, надо уметь убеждать детей.
— Говоря о разумном решении, я имела в виду Эдварда, — последовал лукавый ответ.
— Браво! Я думал, что являюсь единственным, кто способен обратить комплимент в оскорбление.
Ливви улыбнулась:
— Я способная ученица. — Затем лицо ее сделалось серьезным. — Должно быть, Эдвард был совсем юным, когда вы потеряли жену.
—Да.
Джейсон переключил свое внимание на еду.
— Очевидно, вам было очень тяжело.
Он издал неопределенный звук, отчасти потому, что его рот был полон, но в основном потому, что он не хотел говорить с ней о Лоре.
Мисс Уэстон это поняла.
— Я размышляла над симптомами болезни Эдварда. Похоже, у него бронхит.
—. Эдвард не страдает бронхитом, — резко сказал Джейсон.
— Я этого не утверждаю. Ясно одно — его состояние заслуживает внимания, даже если болезнь не очень серьезная. Скажите, врач, наблюдавший Эдварда, применял природные средства?
Шарлатанские снадобья не применялись, хотя экономка предлагала различные средства лечения в течение последних лет. Миссис Мэддок — добрая и заботливая женщина, но ее представления о врачевании были весьма специфическими. Пока она никому не причинила вреда, тем не менее, однажды выбросив в окно одно из ее снадобий от головной боли, Джейсон тем самым нанес ущерб кустам роз внизу.
Он был разочарован, узнав, что мисс Уэстон верила в такую чепуху, хотя казалась разумной женщиной, по крайней мере настолько разумной, насколько это можно ожидать от женщины.
— Я не допущу, чтобы мой сын трижды ходил вокруг свиньи в полнолуние, хотя это когда-то помогло какой-то кузине бабушки.
Мисс Уэстон недоуменно посмотрела на него:
— Трижды вокруг свиньи?
— Так утверждает миссис Мэддок.
— К сожалению, я еще не имела удовольствия говорить с вашей экономкой о целебном влиянии домашних животных при полной луне. — Оливия заговорщически подмигнула. — Лично я не стала бы уповать на это.
— Я тоже.
— В таком случае мы пришли к согласию по крайней мере в этом. Находясь в Шотландии, я обратила внимание на некоторые книги о целебных растениях и домашней медицине. Могу я поискать подобные книги в здешней библиотеке?
Джейсон кивнул:
— Я не думаю, что вы найдете там нечто полезное, однако скажу Говеру, чтобы тот открыл комнату.
Оливия искоса взглянула на него.
— Это ваша обычная практика запирать библиотеку?
— Нет, — признался он.
