длинные, загибавшиеся на концах волосы, свисавшие по обеим сторонам лица, щекотали ему живот.
— Ну, как твоя головная боль? — хладнокровно осведомилась она, словно не замечая его завороженного взгляда.
— Какая боль? — деланно удивился он.
— О чем-нибудь жалеешь, Кристоф? — усмехнулась она.
Кристофер покачал головой и чуть приподнял бедра.
— Ты, должно быть, шутишь!
— Я говорю не о том, что сейчас произойдет между нами, ибо знаю, что подарю тебе счастье.
Просто хотела знать, не жалеешь ли ты о подарке, который уготовила тебе судьба? Я с радостью пошла ей навстречу. А ты?
Кристофер нежно погладил ее по щеке.
— Ты сама не знаешь, как много сделала для меня. Кстати, в своих предсказаниях ты куда более точна, чем хотелось бы признать. Ты права, я превратился в видимость человека, чьи чувства давно угасли, как потухшее пламя. Но ты вернула меня к жизни.
Улыбка Анастасии словно осветила комнату.
— Мы созданы друг для друга, — прошептала она и, опершись ладонями о его плечи, подалась вперед и повторила:
— Созданы. И навеки будем вместе.
Кристофер что-то неразборчиво пробормотал. Руки его с силой обвились вокруг ее талии, потянули вниз. Боже, как долго он ждал этого мгновения, как мечтал ощутить ее тело своим! А губы… ее губы… медовая сладость, малиновый привкус… Он жадно впился в ее рот, так, словно хотел поглотить, завладеть навеки и уже не отпускать. И хотя почувствовал, как она напряглась, не прервал поцелуя. Она с ним, рядом, близко, казалось, он целую вечность провел в поисках этой женщины, и теперь, когда наконец нашел, ничто на свете его не остановит. Она в его власти!
Но такая сила нашлась. Ею оказалась сама Анастасия. Она ловко вывернулась из его объятий, сжала ладонями лицо и, к его безмерному удивлению, приказала:
— Выслушай меня, Кристофер. Я не позволю причинить себе ненужную боль и страдания только потому, что ты безмерно одурманен страстью и сам не понимаешь, что делаешь. Неужели забыл, что до тебя я не была ни с одним мужчиной?! Когда-нибудь дашь себе волю, и я покорюсь всем твоим желаниям, но не сейчас. Не сейчас! На этот раз ты будешь бережен и осторожен с тем, что я принесла тебе в дар. Вспомни о том, что ты должен безжалостно разорвать, чтобы сделать меня своей! Я готова к боли, но лишь от тебя зависит, будет ли она короткой или мучительной. Разве тебе доставит удовольствие видеть, как я страдаю?
— Конечно, нет, — машинально пробормотал Кристофер, не в силах прийти в себя от ее слов.
Святой Боже, неужели она невинна? Как может девственница быть столь вызывающе дерзкой, почти наглой? Ведет себя, словно опытная развратница. Впрочем, еще немного, и правда выплывет наружу.
Он все узнает и сумеет отличить притворную наивность от прожженного распутства.
— Для девушки, не познавшей мужчину, ты чрезвычайно откровенна, — выпалил он и тут же прикусил язык. Но было уже поздно. Опять поспешность подвела его!
Анастасия, ничуть не обидевшись, звонко рассмеялась.
— Мы проведем вместе всю жизнь. Я ведь уже говорила, нас ничто не разлучит. К чему же мне притворяться, скрывать что-то от тебя? Я твоя, Кристоф, твоя навеки, и глупо это отрицать и таиться, когда ты мой повелитель.
'Я твоя». Странно, но эти два коротких слова наполнили его щемящей нежностью. Он снова и снова твердил их про себя, и сам не заметил, как перекатился на бок, увлекая за собой Анастасию, и, в свою очередь, навис над ней. И бережно прикоснулся губами к губам, наслаждаясь своей властью над ней. Какой божественный вкус!
Ее податливые губы разомкнулись, впуская его язык, который она тут же глубоко всосала, очевидно, так же наслаждаясь, как и он. Рука Кристофера накрыла упругую грудь. Анастасия выгнулась, как гибкий лук, наполняя его ладонь нежной плотью. Кристофер едва не вскрикнул от восторга. Бесстыдная девственница, о чем еще мечтать мужчине?!
— Ты скажешь, когда будешь готова? — прохрипел он.
— Думаю… ты сам узнаешь, — выдохнула она. Кристофер только улыбнулся, продолжая восхитительные блуждания по этому совершенному телу. Он ласкал ее, едва дотрагиваясь, почти благоговейно, восхищаясь ее идеальными формами, мягкостью, откликами на его прикосновения. Он весь горел от нетерпения поскорее оказаться в ней, плоть налилась, набухла и ныла, но каким же сладчайшим блаженством было отдаваться ее любовной игре, первой в жизни, но такой искусной! Она вздрагивала, стонала, металась, кости ее словно плавились под поцелуями, кровь превращалась в жидкий огонь, а сама она становилась текучим медом. С ней Кристофер чувствовал себя так, словно и он впервые познает женщину.
И он действительно уловил тот момент, когда может овладеть ею окончательно. Стараясь не раздавить девушку своим весом, он устроился между ее разведенными бедрами и стал медленно, невыносимо медленно входить в нее, то и дело останавливаясь и выжидая. Она не лгала: тонкая преграда, отделяющая девушку от женщины, и в самом деле оказалась нетронутой, и Кристофер, мучительно стиснув зубы, чуть откинулся, чтобы одним резким броском пробить ее. Он хотел эту женщину. Хотел до безумия, до умопомрачения. Хотел утонуть в ее шелковисто-влажной плоти. Хотел припасть к воспаленным соскам.
И когда взял ее, она лишь громко охнула, но не закричала и не заплакала. Его легкие поцелуи сразу же успокоили ее, и напряженное тело обмякло.
Он подождал немного, чтобы дать ей прийти в себя, и лишь когда она стала возвращать его поцелуи, осмелился шевельнуться. Она металась, билась под ним, словно в горячечном бреду, и, поняв, что ее страсть воспламенилась с новой силой, он дерзко пробивался в девственные глубины, заполняя до отказа тесное горячее лоно. Оно облегало, как перчатка, как ножны — шпагу, и Кристофер едва не потерял голову, едва не забылся, отдаваясь на волю жгучего наслаждения, но все же каким-то образом удержался на самом краю и начал осторожно двигаться. Жаркое сжатие нежного естества было почти непереносимо. Но вскоре стало ясно, что ее несет тем же потоком бурной страсти и она так же лишилась рассудка, как и он. Еще один глубокий выпад — и оба ринулись в ослепительную бездну, на дне которой сверкало многоцветье бриллиантовых огней.
Глава 17
До этого дня Кристофер не знал, как это приятно — просто держать женщину в объятиях, наслаждаясь ощущением ее гибкого тела. Раньше для этого у него просто не было времени, либо хотелось спать, либо поскорее вернуться к делам. Он слишком поспешно удовлетворял нужды тела, не вспоминая о душе. Но, с другой стороны, у него никогда раньше не было постоянной содержанки, к тому же он ни разу не приводил женщин к себе.
Правда, и любовниц у него было не так уж и много, и все имели собственные дома, куда он и являлся, когда возникала необходимость. Оба партнера при этом прекрасно знали, зачем и почему встретились, и не ожидали ни изъявлений чувств, ни продолжительных свиданий. Все довольно скоро кончалось, и все расходы на женщин составляли дорогие подарки, чаще всего драгоценности, которые он иногда дарил своим случайным подругам.
Анастасия же полностью переходит на его содержание и отныне будет зависеть только от него. Кристофер купит ей дом, куда станет время от времени наезжать, наймет слуг, которым велит исполнять все ее желания, накупит модной одежды, изысканных украшений. И хотя она дорого ему обойдется, Кристофер не жалеет. Анастасия стоит и большего.
— Судя по этим звукам, ты готов быка съесть, — пробормотала она, услышав в очередной раз урчание в его пустом желудке.
— Весьма возможно, — лениво протянул он, все еще не торопясь вставать. — По размышлении должен признать, не помню, чтобы я ужинал прошлой ночью. Дьявол, неудивительно, что ром так ударил мне в голову! Интересно, который, по-твоему, час?
— Довольно поздно. Почти полдень, полагаю.
— И это, по-твоему, поздно? — ухмыльнулся Кристофер.
— Да, очень, для тех, кто привык вставать с первыми лучами солнца.
