необычным.
Как правило, если цивилизация была настолько развита, что могла осуществлять путешествия с одной планеты на другую, то и отношения в этом обществе были весьма усложненными. Даже если планета осваивалась первооткрывателями, то и тогда они редко придерживались упрощенных взглядов.
Шанель знала лишь несколько планет, на которых даже после открытия общество мертвой хваткой держалось за старые традиции. Одной из них была Сенчури III с ее почти средневековой культурой. Другой — Ша-Каар, отделившаяся от Ша-Казна более трехсот лет назад. Все женщины там были на положении рабов, однако мужчины посещали другие миры. Наконец, довольно ярким примером был сам Ша-Каан. Отличие здесь заключалось в том, что его жители не желали посещать другие миры или пользоваться благами, которые они могли оттуда получить.
Фалон Ван Иер, откуда бы он ни был, обращался с ней как воин, и это начинало беспокоить Шанель.
Тем временем Фалон достиг своей палатки, протиснулся в щель входа и затем остановился у другого отверстия в ее внутренней части, где палатка разделялась на отдельные отсеки. Там лежали большие подушки и звериные шкуры, на кучу которых Фалон и опустил Шанель. Для этого он встал на колени и затем оставался в таком положении.
Несмотря на проявленную смелость, Шанель волновалась. Для нее это был первый опыт в разделении секса, и она понимала, что при всей силе ее желания смятение и трепет неизбежны. Но действия Фалона говорили о том, что все может произойти слишком быстро.
Шанель встала на колени лицом к лицу с ним. Она надеялась, что это его немного успокоит. Но Фалон уже расстегивал ее плащ.
— Мы… мы можем сейчас поговорить об обычаях?
— Называй как хочешь, женщина, но мы уже начали этим заниматься.
— Я не имела в виду…
— Мне не нравится одна вещь, — с оттенком раздражения сказал он. — Поэтому мы тебя от нее сейчас избавим.
Плащ улетел в переднюю часть палатки.
— Если его не видно, то он ничего и не значит, не так ли?
Шанель посчитала нужным уточнить:
— Это не означает, что я теперь не под защитой.
— Я знаю, но он меня сдерживал.
Сдерживал? В его глазах вновь бушевали страсти. Если это сейчас все выплеснется…
Чисто инстинктивно Шанель отодвинулась, когда его руки вновь протянулись к ней. Фалон заметил это, хотя и не остановился.
— Почему теперь в твоих глазах страх, хотя раньше его не было? — спросил он.
— Это не страх, просто ты чересчур пылкий, Фалон, как будто вот-вот потеряешь контроль над собой.
Он никак не мог понять, как расстегнуть кистранскую заколку, которой были скреплены ее волосы. Шанель отодвинула его руки в сторону, расстегнула заколку, и волосы рассыпались по плечам. Фалон мгновенно перебросил их вперед и, держа в руках, с изумлением смотрел на них как на чудо.
— Я не думал, — говорил он, прикладывая волосы к ее щекам, — что это может быть так прекрасно. Здесь золото очень мало ценится, но то золото, что на тебе, — настоящее сокровище.
Шанель было приятно это слышать, но чувство самосохранения все же дало о себе знать, когда Фалон за волосы подтянул ее к себе.
— Ты ведь вполне владеешь собой, да?
— Тебя успокоит, если я скажу, что никогда не терял контроль над собой?
— Я успокоюсь, когда буду уверена, что на этот раз ты впервые в жизни не сорвешься.
— Я не могу в этом поклясться, женщина. Я никогда в жизни не испытывал ничего подобного.
— Чего?
Пальцы Фалона коснулись ее лица — не грубо, но и не слишком нежно.
— С первого взгляда я понял, что хочу, чтобы ты принадлежала мне. Она не поняла.
— Но ты же можешь иметь меня.
— Только сейчас. И я несказанно благодарен тебе, что ты отдалась мне, хотя знаю, что это ненадолго. — Он взял обеими руками ее голову и приблизил к себе. — Понимаешь, я хочу иметь право владеть тобой. Я хочу, чтобы ты находилась под моей защитой, а не под защитой кого-то другого. Невыносимо, что я не могу получить тебя никаким известным мне путем.
Его пыл одновременно пугал и возбуждал ее. Все это было очень похоже на речь воина и только усиливало беспокойство Шанель.
— Это единственная проблема? — спросила она.
— Нет, — сказал он со всей серьезностью. — Как только я тебя увидел, керима, я был уже готов соединиться с тобой, так сильно меня к тебе влекло. И это влечение не уменьшилось, а увеличилось, так что я не могу быть с тобой таким ласковым и нежным, как хотел бы. Но ты не должна бояться, что я причиню тебе вред. Скорее я покину тебя сейчас, хотя ты понимаешь, что я не смогу этого сделать.
Эти слова все же не совсем ее успокоили. Одно дело, когда эмоции захлестывают мужчину обычных размеров, но Фалон к этому разряду явно не относился. Видимо, «быть ласковым и нежным», как он выразился, относилось скорее не к способу обращения с ней, а к продолжительности времени, которое он мог потратить на то, чтобы доставить женщине удовольствие. С другой стороны, что означает «причинить вред»? Убить или тяжело ранить?
Так вот, ее либидо могло и дальше скакать вверх и вниз при виде Фалона Ван Иера. Но если честно, Шанель охватывала дрожь при мысли о том, как сильно он ее желает. Нельзя идти на такой риск, особенно тогда, когда он признал, что может не сдержать себя, может не быть таким ласковым и нежным, как хотел бы. Это совершенно противоречило его заверениям, что он не причинит ей вреда. И он явно слишком походил на воина.
Ей не следовало сюда приходить и допускать, чтобы дело зашло так далеко. Но как же теперь быть? Конечно, уходить, но без безобразных сцен. Причем нет никакой уверенности, что он сейчас позволит ей уйти. Поэтому нужно его как-то обмануть. Например, чтобы он закрыл глаза, а она незаметно исчезла… Это легче сказать, чем сделать, тем более что он все еще держит ее.
И тут Шанель пришло в голову, что можно сыграть на своем страхе, который он уже заметил.
— Знаешь, Фалон, мы должны немного подождать, пока ты не перестанешь быть таким… пылким.
— Ты шутишь? — вздохнул он.
— Ну хорошо, тогда сделаем по-другому. Закрой глаза и не прикасайся ко мне. Я разденусь сама, чтобы ты своими неловкими руками не порвал мне одежду. Когда я закончу, ты все равно не смотри. Это может тебя еще больше возбудить, а если ты хочешь, чтобы я осталась жива, тебе не стоит возбуждаться сильнее, чем сейчас.
— Ты все еще думаешь, что я могу причинить тебе вред?
— Не нарочно.
— Я не хочу, чтобы ты боялась меня, женщина.
— Тогда давай сделаем, как я предлагаю, хорошо? Начнем с того, что ты закроешь глаза.
Фалон подчинился и присел на корточки, но на его лице были написаны нетерпение и досада.
— Лучше бы я порвал…
— Так не годится.
— Тогда поспеши, женщина.
Это был прекрасный совет. Она немедленно стала пятиться от него, но, не преодолев и метра, остановилась, услышав приказ:
— Говори со мной, женщина. Не давай мне думать о том, что ты делаешь.
Проклятие! Однако, пожалуй, это не такая уж и плохая идея. Может быть, удастся заболтать его и выскользнуть отсюда.
— Хорошо, — сказала Шанель. — Но ты должен по-прежнему держать глаза закрытыми.
— Должен? Мне не нравится твоя привычка командовать, женщина.
