Тень, похожая на длинный язык, касается головы женщины, скользит по плечу и исчезает в темном углу. Женщине на мгновение становится немного зябко. Эти ужасные сквозняки...
Тем временем с дивана вскакивает ее дочка — коротко стриженная девочка лет десяти. Встав босыми ногами на половичок, она принимается за утреннюю зарядку. Наклоны, повороты, приседания — не меньше десяти раз, теперь упражнения с эспандером, чтобы руки стали сильными. Чего-то не хватает... Повинуясь внезапно возникшему желанию, девочка подходит к стоящему на пианино старенькому магнитофону, берет из стопки кассету. Комнату заполняет хрипловатый мужской голос: «...вдох глубокий, руки шире, не спешите, три-четыре!» Женщина в ужасе подбегает и выключает музыку.
— Что ты, дедушка еще спит! Он рассердится, если мы его разбудим.
— Ну и подумаешь, он до обеда спать будет.
— Он старенький и больной!
— Жадина, вот он кто! Бабушка ему сливочное полено из кулинарии принесла, а он один все стрескал и ни с кем не поделился. Жадина-говядина!
— Что за выражение, надо говорить «съел»... И, пожалуйста, поторопись. Ты опоздаешь в школу, и мне опять будет за тебя неловко.
— Ага, помню, бабушка каждый день повторяет: никто из нашей семьи никогда не опаздывал в школу. Так я и поверила! Все, мам, я побежала!
— Надень шарф и не задерживайся после уроков. Когда ты, наконец, поймешь, что футбол — это неподходящее занятие для девочки из хорошей семьи.
Необычная тень скользит по стене, на мгновение прячется в темном углу за шкафом, потом совершает гигантский прыжок и устраивается на смешной старомодной люстре. Около полувека назад они были в большой моде и назывались «китайскими зонтиками» или «тарелками»... Женщина торопливо собирается на работу и не замечает нового «жильца», который сверху наблюдает за ней. Страшная собачья морда расплывается в довольной улыбке: здесь стоит задержаться подольше. Во всяком случае, пока не закончится пища...
* * *
В тот день Женя вернулась из школы сразу после уроков, несмотря на то, что последней в расписании любимая физкультура и можно было, даже не переодеваясь, погонять мяч с мальчишками перед школой. Сегодня за дедушкой и бабушкой на машине должен приехать дядя Слава и увезти их в гости. Какой-то он ненастоящий: улыбается, а лицо при этом становится похоже на пластиковую маску, из тех, которые везде продаются перед Новым годом. А бабушка все время твердит, что он родственник и его нужно уважать. Пока никого из старших нет, она сделает кое-что очень важное.
Они с мамой живут вдвоем в самой маленькой и самой холодной комнате, а у бабушки с дедушкой есть спальня, кабинет и еще зала, куда тоже нельзя заходить. Это же несправедливо! С мамой об этом говорить бесполезно: опять заведет что-то о родственных чувствах и семейных традициях, а глаза у нее при этом будут грустные-грустные, как у бездомной собаки, которая постоянно крутится возле продуктовых ларьков. Ничего, она уже все придумала: зала общая, значит, половина ее по справедливости принадлежит им с мамой. В программе «новости» это называется государственный переворот...
Девочка бегом поднимается по лестнице, снимает ключ, висящий у нее на шее на розовой «подарочной» ленточке, открывает дверь и, даже не надев тапочек, устремляется в комнату.
Вывалив содержимое ящика письменного стола, она торопливо роется в куче и извлекает толстый черный маркер. То что надо! Прямо в куртке и уличных ботинках она вбегает в парадную комнату. Через некоторое время зала оказывается разделенной жирной пунктирной линией, которая проходит по полу, по скатерти на столе — он ведь общий! — и по обоям, так высоко, насколько можно дотянуться, стоя на стуле. Государственная граница по всем правилам!
Удобно устроившись за портретом прадедушки, Собака наблюдает за «освоением отвоеванной территории», изо всех сил поддерживая у маленькой революционерки нужное настроение. И девочка, ощутив небывалый порыв вдохновения, как метеор носится из их с мамой комнаты и обратно. Наконец-то она развесит на стены свои рисунки из художественного кружка, а на столе будет так удобно разложить паяльник и кучу деталей. Она давно собиралась осуществить грандиозную идею — вставить «потроха» от телефонного аппарата внутрь большой пластмассовой лошади, специально для этого принесенной с помойки. В ее глаза она вставит лампочки; одновременно с телефонным звонком они будут загораться и мигать. В старой комнате не расположиться, а мама почему-то тогда рассердилась и долго объясняла, что паять на крышке пианино не следует. Но теперь все будет по-другому, она, Женя, восстановит справедливость в этом доме!
Вроде бы рисунков была целая стопка, но на стенах, куда можно было дотянуться, все равно осталось свободное место, как раз для фотографий — хватит им лежать в альбоме, где никто их не видит. И почему это на стенах только дедушкины фотографии и еще каких-то родственников, которые жили давным-давно, а фотографий, где они с мамой, — ни одной? Надо прикрепить кнопками, нет, клеем будет надежнее; где-то в комнате был почти целый тюбик «Спрута».
Тумбочка у окна прекрасно подойдет для клетки с хомячками. Сама клетка уже есть. Когда-то давно, когда Женя еще не родилась, там жили мамины волнистые попугайчики, но они улетели. Вазы и фарфоровый бюст мужчины с бородой аккуратно переставляются с тумбочки на подоконник. Они же не живые, а хомячкам требуются солнце и свежий воздух. Женя уже несколько раз ходила в зоомагазин рядом со школой, чтобы посмотреть на них — чудные зверушки, светло-бежевые с розовыми носиками и лапками, похожими на маленькие человеческие ручки. Какие они веселые, ни минуты не посидят спокойно! А пока их не купили, в клетке может пожить игрушечный заяц...
Из своего убежища потустороннее существо прекрасно видит все, что происходит вслед за этим. Пожилая пара в изумлении застывает на пороге комнаты. Девочка отрывается от своего занятия и начинает с жаром что-то объяснять... Дедушка стучит палкой в пол, срывает с головы клетчатый берет и начинает с яростью топтать его. Потом, неожиданно проворно подбежав к столу, принимается сбрасывать на пол игрушки, какие-то железки, детали из детского конструктора. Винтики разлетаются по всему полу. Как будто не видя, старик наступает прямо на красивую коробочку из-под духов. Девочка с яростным криком бросается к нему, толкает, поднимает растоптанную бумажную лепешку, бросает ему в лицо. Тем временем бабушка, которая до сих пор суетилась вокруг мужа, ласково уговаривая его, хватает девочку за шиворот и отшвыривает ее в сторону. На шум вбегает мать Жени. Она бросается к бабушке с криком:
Дедушка, подобравшись сзади, молотит ее по спине довольно крепкими кулачками. Женя, в ужасе убежав из комнаты, возвращается с баллоном освежителя воздуха и поливает им дерущихся взрослых. Никакой реакции.
— Тебе позволили оставить этого ребенка, развратница, а ты даже не смогла воспитать его как следует!
— Не смей обижать маму, ты, мерзкий старик! От тебя воняет!
— Женя, как ты можешь такое говорить?! Немедленно извинись перед дедушкой!
— Вон!!! Сию же минуту вон из моего дома! Посмела спутаться с каким-то плебеем, опозорила семью Еланиных. В то время как нам всегда было присуще...
— Нечего сказать, прекрасная партия. Его предки торговали пирогами на улице! Ты еще благодарить нас должна.
— Да как вы смеете?!
Но тут трое взрослых прерывают выяснение отношений и испускают на удивление дружный вопль:
