— Дерьмо, — сказал Жеан. — Крыши.
Локки взглянул наверх. На противоположной стороне улицы на крышах трех- и четырехэтажных зданий параллельно им двигались несколько силуэтов. В руках у них было нечто изогнутое. Длинные луки.
— Кажется, преимущество на вашей стороне, мадам, — сказал Локки, пряча стилет в карман и протягивая пустую руку. — Чему обязаны счастьем стать предметом вашего внимания?
— Кое-кто хочет поговорить с вами.
— Очевидно, этот кое-кто знает, где нас найти. Почему бы просто не поужинать с нами?
— Разговор должен быть тайным.
— Вас послал человек из высокой башни?
Женщина улыбнулась, но ничего не ответила. Мгновение спустя она показала вперед.
— На следующем углу налево. В первом здании справа от вас увидите открытую дверь. Войдите в нее. Следуйте указаниям.
И, разумеется, за следующим перекрестком их ждала открытая дверь — из нее на землю падал прямоугольник неяркого желтого света. Женщина вошла первой. Локки, чувствуя присутствие еще самое малое четырех-пяти сопровождающих, кроме тех, что остались на крышах, вздохнул и рукой дал Жеану сигнал: спокойно, спокойно.
Они оказались в помещении, похожем на магазин. Им долго не пользовались, но здесь порядок. В комнате ждут еще шестеро: мужчины и женщины в кожаных дублетах с серебряными кольцами. Они стояли спиной к стене. Четверо держали заряженные самострелы, и это сразу подавило мысли о сопротивлении, которые могли возникнуть в голове Локки. Даже Жеану не выправить такое неравенство сил.
Один из людей с самострелами беззвучно закрыл дверь, и женщина, которая привела сюда Жеана и Локки, повернулась к ним. Ее плащ распахнулся, и стало видно, что и на ней обшитые металлическими кольцами кожаные доспехи. Она протянула руки.
— Оружие, — вежливо, но твердо сказала женщина. — Будьте паиньками.
Когда Локки и Жеан переглянулись, она рассмеялась.
— Спокойно, джентльмены. Если бы мы хотели вас убить, вы бы уже были приколоты к стене. Я позабочусь о вашем имуществе.
Локки медленно, покорно вынул один стилет из кармана, второй вытряхнул из рукава. Жеан последовал его примеру, расставшись с двумя топорами и тремя кинжалами.
— Мне нравятся мужчины, которые ходят ко всему готовыми, — сказала женщина. Она передала их оружие одному из тех, что стояли за ней, и достала из-под плаща два капюшона из легкой ткани. Бросила один Локки, второй Жеану.
— Пожалуйста, наденьте на головы. Тогда и перейдем к делу.
— Зачем?
Локки подозрительно принюхался к капюшону, и Жеан последовал его примеру. Ткань казалась чистой.
— Для вашей защиты. Хотите, чтобы все видели ваши лица, когда мы поведем вас под конвоем по улицам?
— Пожалуй, нет, — ответил Локки.
Нахмурившись, он надел капюшон и обнаружил, что оказался в полной темноте.
Послышался звук шагов и шорох плащей. Сильные руки схватили руки Локки и завели за спину. Мгновение спустя он почувствовал, как ему прочно связывают запястья. Опять шум и раздраженные хмыканья: по-видимому, потребовалось несколько человек, чтобы справиться с Жеаном.
— Вот так. — Голос женщины звучал сзади. — Идите спокойно. Не бойтесь упасть: вам помогут.
«Помогут» — она явно имела в виду то, что их схватили и потащили за руки. Локки почувствовал чьи-то пальцы на своих бицепсах и откашлялся.
— Куда мы идем?
— Прокатимся на лодке, мастер Коста, — сказала женщина. — Больше ни о чем не спрашивайте, я не отвечу. Пошли.
Дверь со скрипом раскрылась, и Локки на мгновение растерялся, но его подхватили, и способность ориентироваться вернулась. Они вышли в теплую и влажную ночь Тал-Веррара, и Локки почувствовал, что на лбу у него выступает пот.
Воспоминание
Тщательно составленные планы
— Дерьмо! — сказал Локки, когда колода карт вылетела из его левой руки и рассыпалась. Жеан отклонился от летящих карт и прижался к стене кареты.
— Попробуй заново, — сказал он. — Может, восемнадцатый раз — то, что нужно.
— Я очень хорошо умел это делать одной рукой. — Локки начал собирать карты и укладывать их в аккуратную колоду. — У меня это получалось даже лучше, чем у Кало и Гальдо. Дьявольщина, рука болит!
— Что ж, я понимаю, что заставляю тебя много упражняться, — сказал Жеан, — но ты и до ранения был лишен практики. Нужно время.
Сильный дождь лил на роскошную черную карету, катившую по старой Теринской Тронной дороге в холмах к востоку от тал-веррарского побережья. Наверху на козлах сгорбившаяся женщина средних лет держала в руках вожжи шестерки лошадей. Защищая от дождя дымящуюся трубку, она набросила на голову капюшон засаленного плаща. На запятках стояли два стражника, привязанные к карете кожаными ремнями.
Жеан просматривал стопку листков с заметками, перекладывая туда-сюда пергаментные странички и что-то бормоча себе под нос. Дождь стучал по правому боку закрытой кареты, но окно слева можно было держать открытым; проволочную сетку подняли, кожаные занавески отдернули, пропуская теплый влажный воздух, а с ним — запах унавоженных полей и соленых болот. Маленький алхимический фонарь на мягком сиденье рядом с Жеаном давал достаточно света.
Две недели назад они покинули Вел-Вираззо и уже успели забраться на добрые сто миль к северо- востоку. Надобность в яблочном пюре давно отпала.
— Вот что сообщают мои источники, — заговорил Жеан, когда Локки собрал все карты. — Реквину сорок с небольшим. Он прирожденный веррарец, но говорит немного и по-вадрански и, как полагают, превосходно разбирается в Теранском имперском периоде. Он известный коллекционер и владеет большим собранием произведений искусства последнего периода империи. Никто не знает, чем он занимался двадцать лет назад. Говорят, он выиграл Солнечный Шпиль на пари и выбросил предыдущего владельца из окна.
— И у него хорошие связи с приорами.
— С большинством по крайней мере.
— Есть предположения, сколько он держит в своем хранилище?
— Согласно самым осторожным оценкам, — сказал Жеан, — самое малое — довольно, чтобы оплатить любые убытки заведения. С этим он никогда не позволяет себе медлить — так что, скажем, по меньшей мере пятьдесят тысяч солари. Плюс его личное состояние, плюс деньги очень многих зажиточных людей. Он не выплачивает проценты, как другие счетные дома, зато его гроссбух закрыт для налоговых инспекторов. Эту самую книгу держат неизвестно где, и, говорят, записи в ней он ведет лично. Разумеется, все это в основном слухи.
— Эти пятьдесят тысяч покрывают только текущие операции заведения, верно? Так каково, по- твоему, все содержание хранилища?
— Чистое гадание по внутренностям, причем без внутренностей… но… триста тысяч? Триста пятьдесят?
