распустил — не дали ему. Просить будет не у кого. Понял?!
- А ты, моя девушка?
- А чья, блин, Могилина, что ли? Быстро извиняйся и говори, что ты дурак.
- Прости, я дурак.
- То–то, — согласно кивнула красавица. — А тебе, между прочим, идет бобрик, — она провела ладошкой по его мягким волосам. — Совсем по–другому выглядишь. Почему раньше не носил?
- Носил. Просто перед отпуском подстричься не успел, а здесь с вашими делами все недосуг было.
- Ты мне нравишься с бобриком.
Полынцев раскис от удовольствия.
Они спустились на пляж и, на удивление быстро, нашли свободные места. Юля побежала в кабинку переодеваться, а Андрей, скинув с себя одежду, бросился в объятья лазурных волн. Вода мягко огладила рельефное тело, пощекотала натруженные стопы, расслабила упругие мышцы. Немного поплескавшись у берега, он взял курс на заградительные буйки. Кролем, брассом, баттерфляем — каждым стилем по очереди, пусть смотрит, на что он способен…
Юля уже подходила к воде и оставалось ей сделать шагов 5, не больше. Расстояние от буйков до берега составляло метров 50, не меньше. Кто вы думаете, добрался быстрее?..
- Ты чего так долго плыл–то? — спросила красавица, раскачиваясь на волнах. — Я уж тут замерзнуть успела.
- Где же долго? — фыркнул Полынцев. — Можно сказать — ракетой.
- Видели мы в прошлый раз твою ракету — чуть сама не затонула.
Андрей небрежно отмахнулся.
- Неудачный пуск. Тетка беспокойная попалась. А вообще–то, я ныряю, как дельфин.
Он скрылся под водой и через секунду выпрыгнул вверх столбиком. Плавки, при этом, слегка приспустились (резинка была слабенькой).
Красавица, прыснула в кулачок.
- Андрюш, ты мне сейчас что хотел показать?
- Ой, извини. Так получилось.
- А я думала, хвастаешься.
- Могу и похвастаться, — он обхватил ее за талию и притянул к себе.
Юля завертела головой по сторонам.
- Люди вокруг, неудобно. Давай лучше поболтаем.
- Чем?
- Дурак! О чем. Например, об убийстве.
- А поцеловать дашь?
- Торговаться начал? А говорил, что не признаешь взаиморасчетов. Я уж, глупая, поверила.
- У тебя учусь. Так как?
- На.
Полынцев, плотоядно облизнувшись, медузой влип в ее вишневые, чуть солоноватые от морской воды, губы…
Иногда можно и отступить от принципов. Если б он всегда придерживался жестких правил, то до сих пор ходил бы в мальчиках. Были и на его пути случайные, попутные и даже развратные связи. А как иначе назовешь отношения с двумя девушками, которые поодиночке никак не соглашались на свиданье. 'Только вместе', — говорили они, загадочно улыбаясь. Причину этой таинственности он узнал позже, когда таки решился (наперекор себе) поучаствовать в неравной схватке. Кстати, о неравности: в первобытном обществе на племя из 25–30 человек приходилось всего 3–4 женщины, и ничего — мужчинам хватало. Так вот к разврату: оставшись наедине с девушками, он переживал за то, чтоб не ударить в грязь лицом: равномерно распределить нагрузку, четко рассчитать собственные силы (первый раз с двумя–то — необычно), но, оказалось, не о том думал. Подружки, под видом игры, привязали его за руки и за ноги к кровати, а сами пустились в лесбийские оргии прямо на полу. Что они только не вытворяли: лизались и кусались, стонали и царапались, изгибались и выворачивались наизнанку, в общем, все, как в гнусных порнографических фильмах (он видел их немало), только суть не в этом. Вволю натешившись друг дружкой, девчонки, как ни в чем ни бывало, оделись и, не развязывая его, подленько скрылись за дверью. Каким способом ему пришлось освобождаться — отдельная история, но разврат с тех пор он ненавидел жутко. Было это, сразу после армии, когда двухлетняя изоляция от женщин давала себя знать при встрече с каждой юбкой. Тогда он еще не помышлял жениться и потому не пропускал мимо ни одной. Теперь же, все обстояло иначе: во- первых, образумила милицейская служба (должен соответствовать), а во–вторых, уже искал спутницу жизни, то есть большую любовь, а значит, на легкие отношения времени не оставалось.
- Ну, хватит уже, рыба–присоска, — отстранилась красавица. — Что народ подумает. Давай, выполняй обещание. Кто Янку убил?
- Откуда ж мне знать? — промямлил Андрей, медленно переключаясь с эротической темы на криминальную.
- Подумай, пораскинь мозгами.
- Я, признаться, склонен больше к другому…
- Об этом не сейчас. Здесь, наоборот, о делах нужно говорить. Давай.
Полынцев шумно окунулся и, встряхнув, по–собачьи, головой, прислушался к реакции организма. Не удовлетворившись процедурой, освежился еще раз и после этого огромным усилием воли настроил себя на нужный лад.
- Пока могу сказать лишь одно. Это был не грабитель. Со слов Погремушкина, царство ему небесное, вещи у Яны оказались в целости и сохранности. В сумках никто не рылся: деньги, украшения — все на месте. Даже если предположить, что вор столкнулся с ней лицом к лицу, то после убийства, все равно, обчистил бы номер. Но не стал. Отсюда вывод — у преступника не было корыстного мотива.
- А тогда какой?
- Не знаю, думать надо. Я пока не готов.
- Ты завтра утром ко мне придешь?
- А ждать будешь?
Юля кивнула.
И этот молчаливый жест окончательно превратил норовистого скакуна в послушного, с бобриком между ушами, ослика.
Глава 11
Виктория уже выходила из душа, когда в номер негромко постучали.
- Повадился, — вздохнула она, подвязывая халат. — Шли бы вы, любезный, в баню. Мы по утрам гостей не принимаем.
Полынцев застыл в недоумении. Вот так встреча. Чей это был голос — через дверь не разобрал, но понял одно — достали девчонок своими визитами. Заявился, идиот, с утра пораньше, проявил беспокойство. Ноги его здесь больше не будет. Сама найдет, если нужен. Он развернулся кругом и направился к выходу. Сзади послышался щелчок открываемого замка.
- Андрей? — удивилась Виктория. — А я думала…
А он ничего не думал, шел себе и шел, еще не хватало оборачиваться, как нищему за подачкой.
- Андрюша, стой!
Сама стой, гусары два раза не приходят. Получается, что Юлька не очень–то его и ждала. В противном случае не позволила бы подруге так резко отвечать. Значит, с молчаливого согласия. Отсюда вывод —
