Андрей поднялся со стула.
- Пойдем, поглядим.
Они вышли на балкон и осмотрелись. Действительно, сплошной парапет вдоль всего этажа, хоть из последней комнаты в первую путешествуй. Перегородки для мужчины, не препятствие, легко преодолеет.
- Вот видишь, он спокойно мог к ней забраться, — подтвердила свою мысль красавица. — Тем более что жил после смерти Аркадия один.
- А Елисей — с кем?
- Кажется, тоже один. У него тогда сосед раньше срока выехал. Нового, по–моему, только через пару дней заселили.
- Откуда такая точность?
- От верблюда.
- Я серьезно
- В гости уговаривал зайти.
- Зашла?
Юля погрозила ему кулачком.
- Убью! Понял?!
- Посадят — освободишься беззубой старушкой.
- Не льсти себе. За таких, как ты, больше года не дают, и то условно.
- Ну, год, так год, — облокотившись на перила, вздохнул Андрей.
Какая же красота была внизу: зеленые чепчики деревьев, белые фуражечки ресторанов, голубые косынки фонтанчиков. О любви бы сейчас пощебетать, о нежности. Да где тут, когда твою жизнь в год условно оценивают.
- Ты чего там затих? Обиделся, что ли?
- Нет, размышляю.
- Опять про себя?
- Могу и вслух. Знаешь, мне почему–то кажется, что Вахтангу незачем было Янку насиловать. У них, вроде бы, и так нормальные отношения складывались. Могли и полюбовно договориться. А тут сопротивление, нож в руке. Не понимаю. Разве что взбрыкнула королева.
- Вот именно. Мы, женщины, любим, когда все делается по желанию и по настроению. А у нее тогда ничего подобного не было. Помнишь, отпихивалась от усатой тыквы весь вечер? Вот и нашла коса на камень.
- Слушай, а ты замечаешь, что моими выражениями пользуешься? 'Вот именно' - это ж мое.
- Давно замечаю, и что? — лукаво прищурилась красавица. — Ты разве не знаешь, что с дураком свяжешься — сам дураком станешь?
- Умное объяснение, возразить нечего. Что будем с грузином делать?
- К стенке припирать и колоть, как горелое полено.
Полынцев, состроил удивленную гримасу. Юля с таким задором употребляла крепкие и сленговые выражения, что невольно становилась похожей на молоденького ретивого курсанта. А хотелось бы рядом видеть ласковую девушку.
- Как мы профессионально выражаемся, обалдеть можно, — покачал он головой. — Ты мне лучше скажи, а сама бы раскололась?
- Что я, дура?
- Вот, и он тоже.
- А что тогда?
- Нужно искать крючок. Для этого общаться, наблюдать, по–возможности, следить за его передвижениями.
- Пока будем осторожничать, местная милиция сама все раскроет, и мы с тобой окажемся с боку припеку. А я хочу — лично, у меня на этот счет пунктик — лично!
Она стукнула кулачком по парапету и резво топнула ножкой.
С нижнего балкона высунулась лысая мужская голова с прилипшим к макушке куском отлетевшей побелки. Андрей, виновато улыбнулся, приветливо помахав соседу ручкой. Голова, молча задвинулась обратно.
- Не волнуйся. Дело уже, наверное, передали в ФСБ, а им сейчас не до мертвых, живых сначала выловить нужно.
- Это хорошо, — успокоилась Юля, — значит, время еще есть.
Полынцев достав сигарету, чиркнул зажигалкой.
- Плохо, теперь даже подробности осмотра узнать не у кого. Был бы жив Погремушкин, царство ему небесное, было б легче. Мы с ним на операции хорошо сработались.
- Ты меня спроси, я тебе и так все растолкую.
- Ты не расскажешь. Они у трупа, наверное, соскобы из–под ногтей снимали, а там могли сохраниться частицы кожи убийцы. Яна ведь сопротивлялась перед смертью, вполне вероятно, царапалась. Лица–то и у грузина, и у Могилы покарябаны. Разве на глаз поймешь, что от экскурсий, а что от борьбы осталось.
Юля прищурилась, вспоминая недавние события.
- Между прочим, на пасеку нам предложил съездить именно Вахтанг, и одеколоном он специально душился, что б его пчелы покусали. И в кусты специально прыгнул, чтоб исцарапаться. Предполагал, что будет сопротивление.
- Ерунду говоришь. Думаешь, он заранее все спланировал?
- А почему нет?
Полынцев дунул на уголек сигареты.
Снизу снова показалась голова с прилипшей к лысой макушке горсткой пепла. Теперь Юля помахала соседу пальчиками. А нечего чужие разговоры подслушивать, умный какой нашелся.
- Глупость, — продолжал рассуждать Андрей. — Лучше вспомни подробности того вечера. Кто за кем от Яны выходил, не порывался ли вернуться?
- Он и порывался. Она его буквально силой вытолкнула.
- Спать сразу легли?
- Нет, сначала помылись, чайку попили, а потом уж на бочок.
- Ничего не слышали за стенкой?
- Янка там гремела посудой. Прибиралась, наверное. А так, чтобы шум был, нет.
- Надо у соседей спросить, они могли голоса слышать. Грузинский акцент несложно распознать.
Андрей перегнулся через перила.
- Простите, а вы не слышали позавчера ночью шум наверху?
С нижнего балкона вновь высунулась голова.
- Нет.
Красавица насмешливо посмотрела на Полынцева.
- Тебе заняться, больше нечем? Я же говорю, это Вахтанг. Как следует надавить, и преступление раскрыто.
- Ты когда–нибудь людей допрашивала?
- Нет, зато интервью брала тысячу раз.
Андрей, пряча улыбку, деловым тоном поинтересовался.
- Девушка, сколько раз вам приходилось спать с мужчинами в благодарность за оказание каких- либо услуг?
- По морде захотел?
- А в каком возрасте вы потеряли невинность?
- Убью, гад! — она бросилась на него с кулачками.
А он не стал уклоняться, наоборот, притянул ее к себе и нежно поцеловал. Но тут случилось неожиданное. Юля, ловко извернувшись, обхватила ртом его губы и, засосав их, как ребенок пустышку, больно, чуть не до крови, прикусила. Полынцев отстранился, шлепая набухающими 'варениками'.
- Ну и темперамент!
