- И что, не понравился? Вроде бы, видный мужик, веселый, денежный.
- Я с ними не могу, — вздохнула подруга, присаживаясь на кровать.
- С кем, с ними?
- Ну, с этими — она показала орлиный нос.
Полынцев сидел за столом напротив грузина и тоже пил кофе, правда, по–мужски, с коньячком. Ну, как прикажете начинать неприятный разговор с человеком, который совсем недавно вытащил тебя из моря, пригласил в свою компанию, встретил с таким радушием. Неудобно, неблагодарно, не по–человечески как– то. Что там ОРД по этому поводу советует? Зашифрованный опрос? Как же его тут зашифруешь? Разве что, попробовать с фланга обойти?
- В растрепанных чувствах я, Вахтанг, — сокрушенно сказал Андрей, прихлебнув из чашечки. — Не получается у меня с Юлькой ничего. Даже не знаю, как быть — плюнуть, что ли? Или еще помучаться?
- Э, мучаться не надо, дорогой! — вскинул указательный палец грузин. — Если чувствуешь, что хода нет — плюй! Найди себе хорошую девочку, смотри здесь их сколько. Зачем ломиться в закрытые ворота?!
- А если нравится?
- Тогда тем более. Чем сильней нравится, тем дальше плюй, — он махнул рукой за окно. — Пусть летит себе.
- Плевок?
- Почему плевок?! Женщина.
- Интересная у тебя логика. Объясни.
Вахтанг, склонившись к столу, интимно зашептал.
- Все очень просто, надо выбирать только тех женщин, которые в тебе вкус имеют. Тогда без осечки.
- В твоем вкусе, ты хотел сказать?
- Нет. Которые к тебе… у тебя… в общем, которым ты нравишься.
- А понял. Только, как быть, если такие самому не нравятся? На меня, к примеру, все толстушки западают, а я на них смотреть не могу, что называется, в голодный год за тазик пельменей не стал бы…
Грузин распрямился восклицательным знаком.
- Слушай, выбери среди них ту, которая меньше всех не нравится и ухаживай себе на здоровье.
Полынцев покачал головой.
- Странный у тебя подход.
Вахтанг поднял ладонь в успокоительном жесте.
- Верный зато. Никогда еще не подводил, — он снова склонился к столу. — Скажи, дорогой, кто в нашей компании был тебе самый несимпатичный?
- Елисей, я думаю, — ответил Андрей, исключив из списка присутствующих.
- Я о женщинах, ты что?!
- А. Ну, тогда на мой вкус — Яна.
Грузин, удовлетворенно кивнув, подошел к холодильнику, с хрустом распахнул чуть пристывшую дверцу.
- И на мой вкус тоже! Давай выпьем, генацвале за совпадение наших вкусов. Хотя, мне лично, полненькие очень даже нравятся. — Он вытащил початую бутылку коньяка, повядшую зелень, резаный на блюдечке, лимончик.
Полынцев с радостью подставил чашечку. Пить ему совершенно не хотелось, но алкоголь провоцировал человека на откровения, вытягивая из него, порой, самые неожиданные признания. Это было сейчас, как нельзя, кстати. Да и Вахтанга, кажется, понесло.
- Я думал, она тебе, наоборот, больше всех нравилась.
- Э! — вскинул палец грузин. — Всех больше мне, как и тебе, нравилась Юля! Молодой, упругий: попка — персик, грудь — арбуз, слушай. Вах!
Андрей икнул, кажется, учитель перепутал местами сравнения.
- А Яна?
- А потом Вика, — пропустив вопрос, разлил по–второй Вахтанг. — Русский красавица, слушай. Такой женщина, слушай, я даже не могу, слушай. Персик — везде! Давай, за нее, дорогой.
Дали…
Следом налили по третьей.
Ее выпили молча, каждый за свое. Полынцев–за погибших в боях и при исполнении. Светлая им память. А грузин — Бог весть, за что. Об этом не принято спрашивать.
Учитель, войдя во вкус, достал из холодильника закуску посолидней. Копченую колбасу, жесткую, как кусок арматуры. Сморщенные помидоры. Лаваш, который сгодился бы на подошвы к сапогам. Шоколад, твердый, как кафельная плитка. Ломая зубы, поели.
- Так что ты, там, про Яну говорил, Вахтанг?
- Я? — удивился генацвале. — Я, наоборот, про Вику, слушай. Мечта, говорил, а не женщина, я б за такую все отдал, жизнь бы отдал, слушай! Только не нужна ей моя жизнь. Шарахается от нашего брата, как от черта с рогами.
- От какого брата? — не понял Андрей.
- От нас, брюнетов, слушай.
- А… в этом смысле.
- Кханещна, а в каком еще? Вот и осталась только Яночка. Сначала думал, тоже будет избегать. А она сказала, что я ей какого–то давнего друга напоминаю. Вот и начал отношения настраивать. Хорошо у нас все пошло, слушай, еще бы немножко и… а тут такое. Не поверишь — до слез жалко!
- Не успел?
- А, — махнул Вахтанг рукой. — Хотел в тот вечер остаться — выгнала. Пчелы подвели. Что б им всю жизнь пластмассовые цветы нюхать, слушай! Чтоб у них вместо меда касторовое масло получалось! Чтоб их улей на муравейнике стоял, слушай! Неприятный животный, противный!
Андрей попробовал закинуть удочку подальше.
- А я рыжих не люблю, не заводят.
- Я тоже не люблю, — кивнул генацвале, хрумкая шоколадом, как ореховой скорлупой. — Уже два раза не повезло. Теперь близко не подойду.
- Что, еще одна выгнала?
- Наоборот, слушай. Познакомился с девочкой в ресторане. Хорошая такая, улыбчивая. Думал, понравился, а она…
- Убежала?
Грузин вскочил с места.
- Какое там?! Привела к себе в гости, говорит: 'Хочешь большую любовь — плати большие деньги'. Наглая, слушай, за что большие — там смотреть не на что.
- Не стал?
Вахтанг нервно заходил по комнате.
- Нет! За большие деньги я себе целый арбуз найду, зачем мне этот мандаринка. Говорю, если ты решила отношения на деньги переводить, то еще сдачу мне за ресторан должна. Тебе красная цена — салат из цветной капусты.
- А она?
- Звонить начала кому–то, жаловаться. Клиент, говорит, не рассчитывается.
- И что, кто–то приехал?
- Откуда знаю, слушай? Не стал разбираться, ушел быстро. В общем, не люблю я рыжих, террористки и проститутки одни.
Андрей согласно кивнул, но, все же, подкинул поленце в костерок разговора.
- Зато, если б с Янкой тогда получилось, сейчас бы всем рассказывал, что с террористкой переспал.
Грузин мечтательно вздохнул, усаживаясь за стол.
