уронил ее на пол и откинулся на спину. В глубине сознания продолжало теплиться беспокойство о людях внизу, но усталость вскоре одолела тревогу.
Едва Норрек погрузился в сон, у него начались видения.
Он видел себя, выкрикивающего приказы адской армии гротескных чудовищ, каких никогда бы не создало его воображение само по себе. Чешуйчатые, огнедышащие, отвратительные кошмары, жаждущие крови, — крови, которую Норрек, казалось, готов им предоставить. Это были демоны, но находились они полностью в его власти. Во имя него они разрушали города, уничтожая всех жителей. Даже ад уважал силу Кровавого Полководца, недаром ведь он… Бартук.
При этой мысли солдат дернулся и очнулся. Он никогда не станет Бартуком! Никогда море крови не станет удовлетворением его амбиций! Никогда!
И все же любая абсолютная власть имеет свою привлекательную сторону.
К счастью, внутреннюю борьбу Норрека с самим собой резко прекратил внезапный шум, разбудивший его окончательно. Моргнув, он открыл глаза и вслушался. Что это было, боец не мог точно сказать. Негромкий, едва различимый звук, отчего-то затронувший подсознание.
Вот он донесся снова, чуть слышный из-за закрытой двери. Скрип — кто-то медленно и, кажется, очень осторожно поднимается по лестнице.
Здесь, конечно, есть и другие комнаты, но вряд ли кто-нибудь из людей внизу пошел бы на такие предосторожности из вежливости и нежелания побеспокоить спящего. Если бы они топали по ступеням безо всяких раздумий, он бы ничего и не подумал. Однако опаска идущих говорила о том, что у них что-то на уме, и это «что-то» — отнюдь не забота о ближнем.
Если у усталого путешественника есть один золотой, наверняка у него найдется и больше…
Рука Норрека скользнула к тому месту, где положено висеть мечу. Естественно, его там не было. Это делало ветерана всецело зависимым от доспехов, а такому способу защиты он не склонен был доверять. Возможно, латы сочтут кого-нибудь из воров более подходящим для себя и позволят неприятелю легко зарезать солдата…
Скрип прекратился.
Норрек встал с кровати так тихо, как только сумел.
Одним махом выломав дверь, в комнату ворвались двое мужчин с ножами наголо и немедленно рванулись к фигуре перед ними. За парочкой влетел третий мерзавец с кривым коротким мечом в руках. Каждый из нападающих превосходил солдата ростом и весом, к тому же они обладали преимуществом, застав свою добычу в комнатушке с оконцем слишком маленьким, чтобы через него можно было бы выбраться наружу.
Боец поднял кулак, готовый заставить негодяев расплатиться…
…и вдруг оказалось, что пальцы его сжимают длинный черный меч с зубцом-крючком на конце. Рука Норрека резко опустила клинок, да так ловко, что он и его первый противник только рты раскрыли.
Лезвие вонзилось в нападающего, без труда разрывая плоть и сухожилия. На груди грабителя мгновенно, будто по волшебству, открылась зияющая рана, кровь из которой хлынула таким потоком, что жертве потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она зарублена.
Наконец первый напавший рухнул на пол, и его компаньоны сообразили, что события приняли не слишком приятный для них оборот. Обладатель кинжала, кажется, задумал отступить, но его товарищ рванулся вперед, вознамерившись потягаться силами. Норрек мог бы предупредить бандита о глупости подобной попытки, но они уже схлестнулись в битве.
Мечи скрестились раз, другой — и это все, что доспехи позволили противнику. Когда вторгшийся в комнату грабитель занес оружие в третий раз, рука в латной перчатке резко изогнулась. Черный клинок прочертил безумный зигзаг.
Второй разбойник пошатнулся — жизнь ускользала от него через жуткий разрез от горла до груди. Он уронил меч, отчаянно пытаясь предотвратить неизбежное.
Рука Норрека, будто потеряв терпение в ожидании конца, взлетела снова. Голова врага ударилась об пол, покатилась в угол и прилегла там отдохнуть — меж тем как туловище еще только начало заваливаться.
— Боги! — с трудом выдохнул солдат.
Его обучали бою, а не бойне.
Явственно осознав, что его ждет, третий бандит уже торопился к двери. Норрек хотел отпустить его, решив, что крови уже довольно, но доспехи сделали другой выбор, перепрыгнули через два тела и бросились в погоню.
У подножия лестницы последний из троицы попытался спрятаться за спиной хозяина гостиницы, явившегося, видимо, поинтересоваться, отчего его друзья провалили задание. Оба мужчины подняли глаза и увидели над собой темно-красную фигуру и летящее черное лезвие. Трактирщик вырвал из-за пояса непомерно длинный меч, оружие столь грозное и массивное, что Норрек на миг испугался, как бы латы не переоценили свою неуязвимость. Второй разбойник пытался продолжить бегство, но еще один бандит, внезапно выступивший из-за хозяина, толчком вернул его в драку.
Если они ожидали встретить спускающегося на лестнице, то жестоко ошиблись. Норрек обнаружил, что прыгает ногами вперед прямо на троицу — обескураженное выражение на их лицах наверняка повторяло его собственное. Двое противников ухитрились отпрянуть вовремя, но единственный выживший в прошлой стычке был объят таким ужасом, что не мог пошевелиться.
Злой клинок быстро разобрался с ним, продырявив человека насквозь, выйдя из спины и немедленно вернувшись обратно.
— Справа! — прорычал великан-трактирщик.- Справа!
Второй повиновался. Норрек точно знал, что задумал вожак. Напасть с разных сторон, отвлечь внимание солдата. Тогда один из них наверняка нанесет точный удар — например, трактирщик, чье оружие вдвое длиннее своего черного собрата.
— Сейчас! — Оба человека ударили разом, один — целясь в горло Норрека, другой — в ноги, туда, где их не прикрывали доспехи.
Эти двое, очевидно, уже сражались прежде бок о бок, как Норрек когда-то с Сэданом и Фаузтином. Если бы все зависело сейчас от него одного, солдат знал, что погиб бы не сходя с места. Однако доспехи Бартука сражались с быстротой и точностью, с какими не сравниться никому из людей. Они не только отразили нападение гигантского клинка, но ухитрились приготовиться как раз вовремя, чтобы парировать удар второго разбойника. Более того, черный меч глубоко погрузился в горло бандита.
Запас решимости трактирщика внезапно иссяк, когда его товарищ упал. Все еще держа меч перед собой, он начал пятиться к двери. Латы толкнули Норрека вперед, но не торопились догнать последнего противника.
Рывком распахнув дверь, трактирщик повернулся и растворился в ночи. Теперь Норрек ожидал, что латы кинутся в погоню, но вместо этого доспехи заставили его промаршировать назад, к одному из лежащих тел. Когда Норрек опустился на колени перед трупом, черный клинок исчез и руки солдата опустели.
К его ужасу, один из пальцев перчатки погрузился в смертельную рану и вышел наружу, полностью покрывшись кровью. Двигаясь по деревянному полу, палец стал чертить красные узоры.
—
Затем доспехи с человеком отступили и от запекшегося узора повалил смрадный зеленоватый дым, быстро вылепляя руки, ноги — или лапы? — а также хвост и крылья. Вот показалась морда рептилии с несчетным количеством глаз, моргающих с презрением, — с презрением, мигом испарившимся, когда демон увидел, кто стоит перед ним.
— Кр-р-ровавы-ы-ый… — проскрежетал он. Выпученные глаза увеличились еще больше. — Кр-р-рова- вы-ы-ый?
Демон кивнул. Не сказав больше ни слова, монстр направился к открытой двери. Вдалеке Норрек услышал яростный галоп нескольких лошадей.
—
Пресмыкающийся ускорил рысцу, покидая трактир.
