кожаные доспехи.
— Тут, должно быть, шла какая-то битва.
— Эти люди умерли не в одно и то же время.
Норрек и Сэдан взглянули на Фаузтина. На обычно невозмутимом лице читалась тревога.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, Сэдан, что некоторые из них, несомненно, мертвы уже очень и очень давно, возможно даже века. Кое от кого остались одни лишь кости. Этот же, который лежит у твоих ног, умер недавно.
Худощавый воин пожал плечами:
— Все равно, судя по виду, все они погибли скверной смертью.
— Это так.
— Тогда… что их убило?
Теперь заговорил Норрек:
— Смотри. Думаю, они перерезали друг друга.
Два трупа, на которые он показывал, сжимали тем, что осталось от рук, клинки, пронзающие обоих. У одного мертвеца был разинут рот, словно в последнем ужасающем крике; одежды его напоминали облачение мумии, раскинувшейся у ног Сэдана. На втором остались лишь лохмотья и несколько жидких прядей волос, свисающих с черепа превратившегося в скелет человека.
— Ты наверняка ошибаешься, — ответил Вижири, покачивая головой. — Один воин, очевидно, умер раньше.
Норрек предположил бы то же самое, если бы не меч, засевший в ребрах второго трупа. И все же давние, очень давние смерти этих двоих не имели отношения к настоящему.
— Фаузтин, ты ничего не чувствуешь? Нет ли тут какой-нибудь ловушки?
Долговязая фигура подняла посох, затем с несомненным отвращением опустила его.
— Здесь слишком много противоречащих друг другу сил, Норрек. Я не могу разобраться, что искать. Но пока я не ощущаю непосредственной угрозы.
В стороне Сэдан аж подпрыгивал от нетерпения.
— Так что, мы оставим все это, плюнем на все наши мечты или все-таки рискнем и прихватим с собой немного монет?
Норрек и колдун переглянулись. Ни тот ни другой не видели никаких причин не продолжить начатое, особенно когда под самым носом столько заманчивого. Соблазн велик. Но бывалый воин положил конец колебаниям, сделав несколько шагов в глубь главных покоев. И так как его не пронзила карающая молния и не свалил с ног ни один выскочивший из пустоты демон, Сэдан и Вижири поспешили следом за товарищем.
— Здесь их, по меньшей мере, сотни две. — Сэдан перепрыгнул через двух все еще сплетенных в схватке скелетов. — Это не считая тех, кто распался на мелкие кусочки…
— Сэдан, заткни свой рот, а то я это сделаю за тебя…
Шагая среди трупов, Норрек не хотел больше обсуждать ничего, касающееся мертвых охотников за сокровищами. Его все еще беспокоило то, что многих из них постигла насильственная смерть. Но ведь кто-то наверняка выжил. Если так, отчего монеты и прочие богатства остались совершенно нетронутыми?
А затем кое-что оторвало его мысли от этих вопросов — внезапное осознание того, что на участке, свободном от гор сокровищ и трупов, в самом конце покоев стоит помост, к которому ведут созданные самой природой каменные ступени. И, что куда важнее, на этом возвышении лежат бренные останки, все еще облаченные в доспехи.
— Фаузтин… — И как только чародей подошел к нему, Норрек показал на помост и пробормотал: — Что ты думаешь вот об этом?
Вместо ответа Фаузтин сжал тонкие губы и осторожно приблизился к платформе. Норрек не отставал.
— Это многое объясняет…- услышал он шепот Вижири. — Это объясняет такое количество конфликтующих магических надписей и знаков силы…
— О чем ты говоришь?
Маг, наконец, посмотрел на товарища:
— Подойди и посмотри сам.
Норрек подошел. Чувство тяжести, навалившееся на ветерана еще раньше, возросло многократно, когда перед опытным бойцом открылось жуткое зрелище.
Человек на платформе был военным, по крайней мере, это Норрек мог о нем сказать, хотя от одежды мертвеца остались лишь жалкие лоскуты. Кожаные сапоги отличной выделки со свисающими из них обрывками штанов. То, что раньше было шелковой рубахой, едва виднелось из-под внушительного нагрудника, криво лежащего на грудной клетке скелета. Под костяной решеткой чернели куски королевской мантии, покрывающей большую половину помоста. Боевые перчатки и изогнутые наручи, скрепленные ремешками, создавали впечатление, что под ними до сих пор прячутся мускулистые руки; другие, перекрывающие друг друга, железки оказывали ту же услугу несуществующим плечам. Щитки поножей добились меньшего успеха — они лежали косо, вперемешку с костями, словно что-то потревожило их.
— Видишь? — спросил Фаузтин.
Норрек, не слишком уверенный, что именно маг имеет в виду, неопределенно хмыкнул. Кроме того, что доспехи были какого-то тревожаще-знакомого оттенка красного, он не замечал ничего, что…
Голова. Точнее, ее отсутствие. У тела на помосте не было головы. Норрек осмотрелся: на полу — ни следа. О чем он и сообщил колдуну.
— Да, все точно так, как ты описал. — Долговязый волшебник шагнул к платформе — слишком торопливо, по мнению солдата.
Фаузтин выбросил вперед руку, но в последний момент отдернул ее, не прикоснувшись к останкам.
— Тело развернуто к северу. Голова, отрубленная в бою, и шлем теперь отделены от трупа временем и пространством — ради уверенности в абсолютном конце. На стены нанесены знаки силы и света, противостоящие мраку, все еще клубящемуся в трупе, и удерживающие его внутри… но…
Голос Фаузтина сорвался, взгляд не отрывался от обезглавленного туловища.
— Но — что?
Маг тряхнул головой:
— Полагаю, ничего. Возможно, само присутствие рядом с ним выбивает меня из колеи больше, чем мне хотелось бы.
Отчего-то рассерженный мрачными словами Фаузтина, Норрек стиснул зубы.
— Ну и… кто же это? Какой-то принц?
— Ради Небес, нет! Разве не видишь? — Затянутый в кожу перчатки палец показал на красную грудную пластину трупа. — Это затерянная гробница Бартука, властелина демонов, хозяина чернейшей магии…
— Кровавого Полководца. — Слова сорвались с губ Норрека слабым выдохом.
Он прекрасно знал истории о Бартуке, выросшем среди колдунов, но перешедшем на сторону Тьмы, к демонам. Теперь красный цвет доспехов обрел ясный и ужасный смысл: это был цвет человеческой крови.
Безумный Бартук, которого боялись даже соблазнившие его демоны, после каждой битвы купался в крови павших недругов. Его доспехи, когда-то сверкавшие золотом, навсегда потускнели, запятнанные греховными деяниями. Он со зверской жестокостью сравнивал с землей города и продолжал бы вечно бесчинствовать — так говорили люди, — если бы не отчаянный поступок его собственного брата, Горазона, и других волшебников Вижири, призвавших все знания, накопленные с древних времен, и магию самой природы, чтобы покончить со злодеем. Бартук и его дьявольское войско были разбиты, а сам Полководец обезглавлен в центре круга самых могущественных заклятий.
Не веря тому, что его брат лишился силы после смерти, Горазон приказал, чтобы тело Бартука навсегда было скрыто от людских глаз. Норрек не знал, почему труп просто не сожгли, — он бы наверняка так и сделал. Но вскоре по всем землям поползли слухи, упоминающие места, где упокоился Кровавый Полководец. Многие искали его гробницу, особенно темные колдуны, которых больше всего интересовала, возможно, сохранившаяся древняя магия, но никто никогда не хвастался, что ему удалось найти тело Бартука.
