Нет между жизнью и смертью черты пограничной,Разницы нет между ночью и призраком дня.Знаю, что в это мгновенье на койке больничнойБрат мой глазами печальными ищет меня.
1995
ОСНОВА
Какое счастье, если за основуСудьбы возьмешь концлагерь или гетто!Закат. Замолк черкизовский базар.Ты на скамье сидишь, а за спиноюХрущевский кооперативный дом,Где ты с женою бедно обитаешьВ двухкомнатной квартирке. Под скамьейУстроилась собака. Мальчуган,Лет, может быть, двенадцати, весьмаСерьезный и опрятный, нежноЩекочет прутиком собаку. СмотритС огромным уваженьем, с любопытствомЕго ровесница на это действо.Мила, но некрасива, голонога.Собака вылезает на песок.Она коричнева, а ноги желты.Тут возникает новое лицо,И тоже лет двенадцати. ПрелестнаКакой-то ранней прелестью восточной,И это знает. Не сказав ни словаПриятелям и завладев собакой,Ей что-то шепчет. Гладит. ГолоногойСоперница опасна. РаздаетсяС раскрытого окна на этажеЧетвертом полупьяный, но беззлобныйПривет: 'Жиды, пора вам в Израиль'.По матери и по отцу ты русский,Но здесь живет и отчим твой Гантмахер,Он председатель кооператива.Отец расстрелян, мать в мордовской ссылкеС Гантмахером сошлась, таким же ссыльным.И ты потом с женой своей сошелся,Когда ее привез в Москву из ЛодзиСпаситель-партизан, а ты досрочноИз лагеря вернулся в институтНа третий курс, — она была на первом.Две пенсии, на жизнь почти хватает,Библиотека рядом, счастье рядом,Поскольку за основу ты берешьКонцлагерь или гетто.
1995
НИЧТОЖЕСТВО
Братоубийца первый былЭдемской глины внуком. Неужели,Кусочек яблока отведав, ЕваКровь Каина бездумно отравилаДвуногою жестокостью? У зверяОтсутствует жестокость: пропитаньяОн ищет и того съедает, ктоСлабей, к нему не чувствуя вражды.Напоминаю: Каин, как велитПятидесятницы обычай,Часть урожая Богу преподнес,Но Бог, всеведаюший Бог,Злодея дар не принял. КаинПочувствовал в отвергнутом дареньиСвою бездарность — и ожесточился:Он был ничтожен, и жестокость этаЕсть следствие ничтожества его.А тот, кто любит Бога, не ничтожен,
