швырнула-таки цветочным горшком в оторопевшего парня.
Дорогая фигурная ваза с грохотом разлетелась, придя в соприкосновение с квадратным неолитическим черепом; здоровяк, всхрапнув, как остановленный на полном скаку конь, полетел вперед головой и рухнул между подпрыгнувшим на одной ноге Сергеем и прижавшейся к стене Лене. Его дернувшееся было в попытке подняться здоровенное тело тут же засыпало черепками горшка и комьями еще влажной после недавнего полива земли.
— Похоронили! — со свирепой веселостью рявкнул Сережа и, подхватив Лену на руки так, как если бы это был двухмесячный ребеночек, буквально швырнул растрепанную танцовщицу с балкона на руки двум оторопевшим телохранителям Аскольда и негру из балета.
Оттуда, из тьмы, вынырнула рослая фигура Фирсова. Лицо его было разбито, под глазом красовался живописный кровоподтек. Рукав модного пиджака разорван.
— А где этот… Воро… Аскольд? — крикнул он, подбегая к жене.
— Там, — спрыгивая на землю с рук охраны и негра, хрипло ответила Лена, и показывала на окна клуба, откуда слышались крики, вопли и грохот.
Фирсов рванулся было к балкону, но тут на ограждении балкона появилась статная фигура Сережи Воронцова, обнаженного до пояса… и еще через секунду он стоял на земле, разгибаясь после сложного, чуть ли не акробатического прыжка.
— Быстрее валим отсюда! — вырисовался из темноты визгливый голос Романова, а через мгновение показался и субтильный владелец этого голоса. Очковая Змея махнул рукой в сторону стоявшего с потушенными огнями черного «Мерса».
— Так, мистер Романов?! — злым, раздирающим горло свистящим шепотом гаркнул Сережа. — За это не восемь… не восемь тысяч!.. за это пожизненную пенсию и статую Свободы ставить надо!!
— В машину! — резко приказал тот. — Поговорим попозже!!
Сережа рухнул на заднее сидение, и «Мерс» сорвался с места под вопли, и улюлюканье и одиночные выстрелы высовывающихся из окон горячих поклонников знаменитого российского певца…
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. МИССИЯ ФИРСОВА И РОМАНОВА
— Я так полагаю, мы должны кое-что объяснить вам, Сергей.
Темное лицо Романова с болезненными кругами под непроницаемыми темными глазами, обычно не более выразительное, чем физиономия гражданина республики Египет Сфинкса, казалось тревоженным, усталым и каким-то постаревшим.
— Да уж, пожалуйста, — не скрывая раздражения, отозвался Сережа.
Они сидели в двухместном номере одной из самых дешевых городских гостиниц. Они — это Сережа Воронцов, Романов и Фирсов. В соседнем номере спала Лена.
В роскошный номер «Братиславы» они не поехали по вполне понятным причинам. О судьбе персонала — шоу-балета, гримеров, стилистов и прочая, и прочая — известно не было. По крайней мере — Сергею. Да это, если так уж посудить — не его забота.
— Прежде всего, следует несколько подробнее рассказать вам о том, кто мы, собственно, такие, — подал голос и Алексей Фирсов, чье длинное бритое лицо, в отличие от Очковой Змеи, не выражало даже усталости, не говоря уж о какой-то даже самой смутной тревоге. Воронцов продолжал угрюмо молчать. Фирсов продолжал:
— Я не сотрудник службы безопасности Аскольда. Я заместитель начальника службы безопасности Вишневского, Романа Арсеньевича Вишневского. Я думаю, если вы хоть иногда смотрите телевизор и читаете газеты, то вы должны были слышать это имя.
Сережа кивнул и не без интереса посмотрел на лопоухого здоровяка, первоначально казавшегося этаким простеньким типом из разряда ambalus vulgaris, то бишь «амбал обыкновенный». Один из руководителей службы безопасности Вишневского — о, это высокий класс! Роман Арсеньевич Вишневский был одним из самых богатых людей в столице, а следовательно — и во всей России. Алюминиевый король, император нефти, медиа-магнат, совладелец ряда крупных печатных изданий, радиостанций и телеканалов федерального масштаба, депутат Государственной Думы РФ, меценат, щедро дотирующий культуру и учредивший ряд премий ее деятелям, — при таком наборе достоинств Роман Арсеньевич не мог и не имел права быть малоизвестным человеком.
— А что же вы делаете в этом городе? — живо спросил Сережа.
Фирсов принужденно улыбнулся:
— Как что? Сопровождаю Аскольда. Точно так же, как его полномочный представитель Сергей Борисович Романов. Он на самом деле тот, кем представился вам с самого начала.
Сережа кивнул.
— Простите… а какое отношение имеет служба безопасности самого Романа Вишневского к Аскольду? Или, не дай Бог, ко мне?
Фирсов принужденно рассмеялся и похлопал ладонью по поверхности журнального столика.
— Самое прямое. Аскольд — это ведь только сценический псевдоним, не так ли?
— Ну да.
— А паспортные данные этого молодого человека в графах Ф.И.О. звучат как Вишневский Андрей Львович. Нет, конечно, олигарх Вишневский не отец Аскольда, насколько видно из отчества Андрея. Его отец — банкир Лев Габрилович. А Роман Арсеньевич — родной дядя нашего князька.
Гробовое молчание последовало за этим не заключавшим в себе ничего сверхъестественного ответом.
— Господи… — наконец пробормотал Воронцов, снова чувствуя себя Нищиным, — в какую заваруху я влип. Аскольд… Габрилович, Вишневский… олигархи… да-а-а-а уж!!!
— Да не волнуйся ты так, — проговорил Романов. — Конечно, Фирсов никогда не сказал бы тебе того, что ты сейчас слышал, но после сегодняшних событий… в которых разобраться — сам черт ногу сломит…
— Да я думал, меня убьют там, в «Белой ночи»! — воскликнул Сережа. — Черт бы побрал того идиота, который так плохо настроил эту аппаратуру.
Фирсов покачал головой.
— Аппаратуру просто взорвали. Ты должен был видеть, все-таки ты не какой-нибудь дилетант.
— Да, конечно. Я, может быть, и хороший актер и сносно изобразил певца, но, несмотря на все мои многочисленные таланты, я имею очень поверхностное понятие о такой высокой технической материи, как настройка аппаратуры. И что-то я не склонен думать, что для создания глубокого и качественного звука настройщики кладут в колонки взрывчатку.
— Да уж, — сказал Фирсов, — особенно если сопоставить сегодняшнюю вакханалию в ночном клубе с другим знаменательным событием, которое вообще не имеет отношения к настройке аппаратуры. Дело в том, что сегодня, приблизительно в полдень, из твоей квартиры похищены Аскольд — настоящий Аскольд! — и твой друг Александр Мыскин. Тоже в высшей степени интересный человек, надо сказать.
Сережа Воронцов тупо посмотрел на Алексея с таким выражением лица, словно только что получил увесистым обухом прямо по затылку.
— Из моей квартиры? Этот… Аскольд? — медленно выговорил он. — Откуда он там вообще взялся?
— Гораздо интереснее, как его оттуда взяли. Ведь ключ от этой квартиры есть только у меня.
— У вас? — Сережа явно не мог подобрать слов для хотя бы самого блеклого выражения тех эмоций, которые вспыхнули в нем, как коварное пламя пожара. — Уж не копия ли это того самого ключа, который некоторое время был у крупье Юджина из «Золотых ворот»… того самого Юджина, с которым ты так мило оформил мне подставу в виде тех телок? А? Рассказывайте, Фирсов.
— Хорошо, — сказал Фирсов. — Расскажу с самого начала. Не исключено, что тот киллер, о котором мы тебе говорили, внедрен в обслуживающий персонал, даже, не исключено, что и в шоу-балет. Половина
