стоны сладострастия. Кто от зависти, кто от принципиальности, прослушав куплет любовной песни, выносили в большинстве своем жиличке жесткий приговор – блядь!.. Только молодежь – студенты и школьники – оценок происходящему не ставили, лишь усмехались на ходу:
– Во дают!.. Они с утра или с ночи еще?
Анцифер угомонился к полудню.
Она уже не могла злиться, более того – улыбалась, глядя на него, большого и сильного с таким детским лицом. Вот только глаза… Ей было трудно определить, что у него за глаза. Совершенно точно она не находила в них тепла и детскости. Стального цвета, они смотрели скорее по-звериному, но одновременно были глубоки, как ночное небо…
Он рассмотрел ее раньше, еще в детстве. Он часто подглядывал в замочную скважину, когда она принимала душ в отцовом загородном доме. Тогда от ее голого тела он почти терял сознание… У нее были совершенно белые волосы, лунные… Она была вся белая, молочная, даже ресницы словно из инея. Лишь глаза голубые. И внизу живота снег…
– Твой отец не мог насиловать, – сказала она.
– Да?
– Ему обязательно нужно было видеть желание.
– Мне – нет. Мужчина сам рождает в женщине желание.
– Ты меня изнасиловал!
– Нет, – отказался Анцифер. – Я дал тебе то, что ты хотела. Просто ты этого не знала.
– Я всегда говорила твоему отцу, что ты слишком умный.
– Это плохо?
– Женщинам с тобой будет трудно!
– И тебе?
– Я не твоя женщина!
– А чья? У тебя никого нет постоянного! Может, иногда…
– Это не значит, что я твоя.
– Ты обещала выйти за меня замуж, поэтому я здесь.
– Когда? – Она удивилась, но тотчас приняла его слова за шутку.
– Во сне. Ты сказала, что согласна быть моей женой.
– А-а, во сне… – Она погладила его по голове и улыбнулась: – Тогда конечно…
– Ты зря смеешься! Никакой разницы, во сне это происходило или наяву! Ты дала согласие!
– Но это же твой сон! В моих снах такого не было!
– Не имеет значения!
– Ну, хорошо. – Она видела, как в его взгляде появляется что-то нехорошее. – Но тебе пятнадцать лет. Тебе еще нельзя жениться! К тому же я много старше тебя.
– Я не собирался идти в загс.
Она вдруг поняла, что этот мальчик с взрослым телом и слишком умными мозгами говорит совершенно серьезно. Еще она подумала, что у Анцифера не все в порядке с этими мозгами, что сын Строителя может быть непредсказуем… Попыталась перевести разговор на другую тему:
– Как твоя мать?
– Мать нормально, – ответил. – Вышла замуж за турка. Хабибом зовут. Теперь у нас с Веркой есть единоутробный брат Иван. Иван Хабибович Оздем! Ему сейчас два года. Похож на соевый батончик. Конфета такая диабетическая.
– Ты с ними живешь?
– Пока да.
– В школу ходишь?
– Я окончил ее экстерном год назад. Сейчас я на втором курсе физмата.
– Я была права, ты слишком умный.
– Скорее остальные слишком глупы.
Он встал напротив окна, ничуть не стесняясь своей наготы, а она с удовольствием рассматривала его крепкое тело с мощными ногами и торсом, как у гребца.
– Твои мужчины все в прошлом, – определил Анцифер. – И белье постельное выкини! Воняет козлом!
Она не стала спорить, не удержалась, поцеловала его между лопаток
Неожиданно он быстро оделся, на прощание запустил пальцы в ее белые волосы, а потом, наклонив к ним большую голову, втянул в себя запах яблок.
– Я вернусь…
Когда он ушел, она долго еще не могла собраться с мыслями. Все произошедшее было настолько ошеломительным для нее, что почти час она стояла под прохладным душем, приводя в порядок тело и голову.
Она опять вспомнила Нестора. Но сейчас ее не трясло от воспоминаний, просто она констатировала для себя, что в ее прошлой жизни был он, а в нынешнюю зашел его сын, чтобы продолжать дело отца.
Она приготовила себе новую яичницу и долго смеялась над образующейся династией Сафроновых, больших специалистов по ее телу. Кто там следующий? Иван?.. Хотя это не сафроновская кровь! Турецкая!
Ближе к пяти часам вечера к Алине пришел мужчина, которого она хорошо знала. Он вошел в квартиру хозяином, открыв дверь своим ключом. Потрепал ее по волосам, потянулся было к губам, но встречи не получил.
– Не раздевайся, Мебельщик! – попросила она.
– Не понял! – Мужчина был бородат, с абсолютно лысой головой. – Что-то случилось?
Ей казалось, что она – это не она. Что ее телом завладел другой характер, так как то, что она говорила мужчине, было почти не свойственно ей, особенно после смерти Нестора.
– Я выхожу замуж, – сказала.
Мужчина таращил на нее глаза, оглядывался, явно не понимая, что происходит. Он опять так и произнес:
– Не понял!
– Все просто. Я сегодня узнала, что люблю другого человека.
– Какого человека?
Она засмеялась, да так задорно, что и мужчина заулыбался сочными красными губами, спрятанными в густой бороде. Блеснул лысиной, отразившей свет лампы.
– Я выхожу замуж за мальчика, которому пятнадцать лет! – И залилась смехом.
Бородач, наоборот, затих.
– Ты не пьяна? – спросил.
– Нет, Мебельщик…
Она отсмеялась.
– Ты чего не уходишь? Я же тебе все сказала!
– Я тебе тут денег немножко принес. – Мужчина стал щелкать замочками барсетки. – Извини, что так задержал!.. Мы здесь партию итальянской мебели реализовали…
– Да не надо мне денег! Просто уходи!
Бородач вдруг понял, что она не шутит.
– Вот так вот – просто уходи?! – взмахнул он купюрами.
– А что сложного?
– Значит, нашла нового?
– Ага.
– Тварь!
– Согласна… Уходи, Мебельщик!
– Значит, ела-пила за мои деньги… А теперь другого нашла!
– Ты тоже ел меня, пил… Мы в расчете!
– Тварь!
