В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Пушкин, 3(1):188
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим.
Пушкин, 3(1):188
Я здесь, Инезилья, / Я здесь, под окном.
Пушкин, 3(1):239
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокой век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
Пушкин, 3(1):424
Долгое время стихотворение печаталось с исправлениями (по цензурным соображениям) В. Жуковского: «…Наполеонова столпа!» (вместо: «Александрийского»); «И долго буду тем народу я любезен, / Что прелестью живой стихов я был полезен». Именно этот текст был выбит на памятнике Пушкину в Москве в 1880 г.
Хвалу и клевету приемли равнодушно / И не оспоривай глупца.
Пушкин, 3(1):424
Я пережил свои желанья, / Я разлюбил свои мечты.
Пушкин, 2(1):165
ПОЭМЫ. СКАЗКИ
Гирей сидел потупя взор; / Янтарь в устах его дымился.
Пушкин, 4:155
…Кинжалом я владею, / Я близ Кавказа рождена.
Пушкин, 4:167
Братья Разбойники.
Пушкин, 4:143
В популярных изданиях: «Братья-разбойники».
Не стая воронов слеталась / На груды тлеющих костей.
Пушкин, 4:145
Какая смесь одежд и лиц, / Племен, наречий, состояний!
Пушкин, 4:145
Нас было двое: брат и я.
Пушкин, 4:146
Мне душно здесь… я в лес хочу…
Пушкин, 4:147
Поговорим о странностях любви / (Другого я не смыслю разговора).
Пушкин, 4:124
Пора, пора! рога трубят.
Пушкин, 5:3