Еще парочка осталась на десерт. Так что, чур, один мой!
— Слюни-то подбери, мечтатель, — насмешливо хмыкнул Ирбис, красноречиво оглаживая подлокотники. — Здесь и без тебя найдутся желающие поквитаться. За Уриса, Сторма, за Белика, наконец… даже Элиару есть, о чем с ними потолковать, так что не лезь. Без тебя управятся.
— Что значит, не всех?! — ошарашено переспросил Светлый Владыка во внезапно наступившей тишине. — Элиар?!! О чем говорят эти смертные?!! Какие ЕЩЕ предатели среди нас?!!! Разве вы не закончили?!
Элиар недовольно зыркнул за спину и погрозил несносному задире кулаком: рано он вылез со своими обвинениями. После чего тяжело вздохнул, а затем исподлобья взглянул на окружение своего повелителя, среди которого мигом обнаружились настороженные и весьма недобрые взгляды.
— Прошу прощения, сир, но этот (с позволения сказать) человек абсолютно прав. Я не стал говорить раньше, но среди нас действительно остались те, кто… не совсем верен трону.
— Проще говоря, сволочи и гады, вруны и заговорщики, у которых только и заслуг, что с ушами, да с лохматыми макушками, но и те… гм, скоро будут бритыми, — звонко согласился с ним еще один голос, и из- за дальних деревьев бесплотной тенью скользнула Белка. Причем, сделала это так ловко и быстро, что ни один стоящий по периметру Перворожденный не успел даже вздрогнуть, а она уже с независимым видом материализовалась возле короля Мирдаиса и хитро покосилась по сторонам.
Таррэн поймал быстрый взгляд, полный лукавых искорок, и не сумел удержаться от мягкой улыбки: вернулась. Пришла, как обещала, нашла его даже здесь и не побоялась нахально вторгнуться на закрытую поляну. Никого не побоялась! Как всегда. Обнять бы ее, прижать к груди, да нельзя: народ не поймет. Торк, скорее бы закончился этот Совет!
Маленькая Гончая снова была в личине ехидного сорванца. Как всегда, в штанах, в легкой куртке из кожи неведомого зверя, в руках — закутанные в тряпицы ножны с бесценными клинками, а на поясе — целая вереница ножей знаменитой гномьей работы. Белка быстро огляделась, мгновенно приметила расстановку сил, небрежно протянула отчего-то занервничавшему королю крохотный ключик на тонкой цепочке. Зловеще улыбнулась Катрасу, у которого снова подозрительно посерело лицо, и только потом повернулась к своим недавним спутникам. После чего с удовлетворением изучила их ошарашенные, пугливо дрогнувшие лица, подумала, поковыряла носком сапога свежую травку, а затем, словно между делом, оборонила:
— Ну, здрасте, давно не виделись… ну-ка, признавайтесь, гады: кому из вас пришла в голову умная мысль бросить меня на Заставе? Кому набить морду в первую очередь? Кто этот несчастный, которого я собираюсь ласково приголубить по всем правилам банальной уличной потасовки?
У Ирбиса и Весельчака внезапно переменились физиономии, а Молота и вовсе перекосило: ой-е, да тут пахнет настоящей бурей, пора срочно делать ноги или закапываться под землю! Нет, то, что она живая — это замечательно. Но если они правильно расслышали ворчание в ее спокойном голосе, лучше бы им и вовсе отрастить крылья и на пару тысяч лет затихариться на одной из неприступных скал, где не достанет ее гнев и где, следовательно, есть неплохой шанс сохранить свою шкуру. Сова мудро привстал и отошел в сторонку, чтобы сохранить свое драгоценное тело живым и не порезанным на ленты, остальные осторожно отступили на шаг, а Гончие нервно переглянулись. Ох-хо, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, НАСКОЛЬКО ей не понравилось прийти в себя и обнаружить, что они всем скопом трусливо удрали. Что оставили слабую и беспомощную девушку на руках у сурового дядьки, нагло забрали Ключи и отправились развлекаться в Светлый Лес. Одни. Без нее! Не сказав в свое оправдание ни единого словечка!!
— Итак? Кто же этот умник? — ласково улыбнулась Белка, отчего бывалые ветераны ощутимо поежились и вдруг дружно ткнули пальцами в сторону.
— ОН!
Она медленно обернулась и, нехорошо сузив глаза, уставилась на искомого «несчастного».
— Нет! Это не я! — в неподдельной панике шарахнулся Элиар, оставив Таррэна стоять в одиночестве под суровым взглядом голубых глаз, где уже сверкали настоящие льды далекого Северного Пика и всего Хребта Дракона, в придачу. — Это была его идея! Клянусь, я не при чем!
— А я предупреждал, что ты будешь сердиться, — немедленно наябедничал Весельчак. — Я говорил, что надо подождать, но он не хотел слушать! Вот. Так что все шишки — исключительно в ту сторону. Можешь его даже прибить: нам не жалко.
— Предатели, — вполголоса буркнул Темный эльф и поспешил напомнить: — Я уже извинился.
— Когда ты успел?! — приглушенно ахнул рыжий.
— Когда надо, тогда и успел. Малыш, ты ведь не будешь сердиться из-за такой ерунды?
— Гм, — ненадолго задумалась она. — Действительно, что-то такое припоминаю… но, боюсь, этого мало: я все еще в возмущении и в страшной обиде, а сие, как сам понимаешь, чревато, чревато… поэтому требую сатисфакции по всем правилам! Убивать, так и быть, никого не стану, но что касается остального… Элиар, как считаешь, его надо наказать?
— А то! — Светлый, мигом почуяв, что буря откладывается на неопределенное время, мстительно улыбнулся. Щас мы этого ушастому гаду составим протекцию! Вот тебе, как опаздывать на Совет! — Надо привязать его к дереву, распять хорошенько, не кормить, не поить и целую неделю мучить без роздыха, чтобы он хорошо прочувствовал, каково это — быть наглым нелюдем, осмелившимся сделать тебе такую форменную гадость! Вот!
Белка расплылась в коварной усмешке и довольно кивнула.
— Ха! Ты слышал, мой бедный ушастик? Так и поступим, только покормим заранее, чтобы раньше времени не ослаб. Спасибо, Элиа-а-ар, за отличную идею!
Таррэн чуть не подавился, поймав ее отчаянно веселый взгляд, а затем коротко взглянул на злорадно оскалившегося Светлого и слабо улыбнулся сам, чувствуя, что еще немного, и выдержка окончательно ему изменит.
— Благодарю, Элиар, — деревянным голосом сказал он. — Кажется, ты только что оказал мне неоценимую услугу.
— Не тебе, а нам! — строго поправила Гончая, и Таррэн, не выдержав, все-таки сдавленно закашлялся. — Тем более, твоя шкура теперь принадлежит мне целиком и полностью. Вместе с ушами и всем остальным. А значит, я могу делать с ней все, что вздумается. Сам обещал. Даже поклялся!
— Поклялся, — притворно вздохнул эльф. — Надеюсь, ты не будешь слишком уж зверствовать?
— Конечно, нет. Просто постараюсь в точности исполнить пожелания нашего ушастого друга. Так что готовься: очень скоро я буду тебя… гм, мучить. Неделю, как уговорено.
— Кхе…
— Ты что, против?
— Нет, это твое право, — измученно выдохнул Таррэн и под отчаянно веселым взглядом короля зашелся в новом приступе безудержного кашля, будто не заметив полных ужаса лиц Темных сородичей. — Сам виноват: стоило раньше догадаться, что ты своего никогда не упустишь.
Элиар непонимающе округлил глаза.
— Таррэн, ты здоров?
— К сожалению, да, — из последних сил выдавил Темный и кинул умоляющий взгляд на свою коварную пару, молча прося пощады. Хотя бы потому, что если раздастся еще один подобный намек, он просто не выдержит: сцапает ее за ворот, вопьется голодным пересмешником в губы и, плюнув на приличия, отправится на поиски подходящего «пыточного» подвала немедленно. И она еще не раз пожалеет о том, что вообще подняла на Большом Совете эту щекотливую тему.
— Лады, с тобой разберемся позже, — смилостивилась Гончая, отступив на шажок и чувствительным тычком выдернув озадачившегося Светлого из напряженного раздумья. — Элиарчик, где там наши ненадежные парни? Узнал кого? Или мы снова промахнулись?
Таррэн облегченно вздохнул, а Элиар приглушенно охнул, потирая безвинно пострадавший бок. Кажется, пытки уже начались и совершенно не с того, с кого было обещано.
— Узнал.
— Неужели? Все трое? Покажешь? — ненормально оживилась она и подставила ухо.
Светлый тяжело вздохнул, но все же шепнул туда пару коротких слов. Ни на кого из присутствующих не смотрел: знал уже, что она поймет и так. Почувствует, как чуют подвох дикие звери, молниеносно
