не заметил провешенные вдоль стены телекамеры.
Слева от озера, вгрызаясь в разоренный бор, стояла незавершенка: красивое здание из двух ослепительно белых башен, – одной восьмиэтажной, другой шестиэтажной. Здание были соединены между собой штангой перехода на уровне четвертого этажа. Вокруг здания тянулся бетонный забор, надписи на котором свидетельствовали об антипатии некоторой части местного населения к Егору Гайдару и Борису Ельцину, а также о симпатии, возможно, той же самой, части местного населения к тяжелому року. В воротах стройки лежал боком древний советский трактор, и на гусенице трактора, по случаю теплой погоды, цвел первый весенний цветок мать-и-мачеха.
Сазан пошел к стройке по широкой дороге из бетонных плит. В лужах между плитами могла с комфортом проводить учения небольшая атомная подлодка.
Сазан протиснулся мимо трактора в ворота и стал подниматься по широкой, слегка щербатой лестнице, заваленной строительным мусором. На площадках виднелись следы от костров, вокруг которых некогда грелись бомжи, но самих бомжей почему-то не было.
На четвертом этаже Сазан остановился. По проекту лестничную клетку должно было занимать зеркальное окно от пола и до потолка, и никакая стена не мешала Сазану обозревать окрестности. В несостоявшемся оконном проеме плыли облака, и между Сазаном и облаками торчал башенный кран, похожий на уволенную в запас виселицу.
Внизу, под Сазаном и краном, блестел маслянистой водой котлован, прыщавый от железных прутьев и автопокрышек. Через озеро, как на ладони, лежала дача Севченко, с толстой серой стеной, формой напоминавшей прямоугольную трапецию, с караульным домиком у дороги, с трехэтажным деревянным особняком и стеклянной сорокаметровой оранжереей. На площадке за воротами мыли семиметровый «Линкольн», и по посыпанной кирпичом дорожке шли рука об руку высокий офицер и человек в милицейской форме.
Сазан пожалел, что человек в милицейской форме конфисковал у него винтовку «Мерлин» с оптическим прицелом.
Сазан и раньше удивлялся, отчего экс-министр купил себя дачу не в Барвихе или по Успенскому. Теперь, поразмыслив, он решил, что Севченко наверняка хочет заиметь для «Рослесэспорта» эту незавершенку. Здание было дьявольски красиво, и было ясно, что прекратили его строить года два назад, с тем, чтобы потом кто-то мог купить его за бесценок.
Сазан осклабился. План Севченко обладал одним недостатком. Пока здание пустовало, любой миномет, установленный в той самой точке, где находился Сазан, мог расстрелять дачу Севченко вместе со всеми ее кактусами и охранниками.
И тут в коридоре, справа и сверху, послышались шаги. Сазан быстро вынул из кармана бутылку и оборвал колпачок. Он вылил часть водки на пол и поспешно поднес бутылку ко рту.
– А ну катись отсюда!
Сазан оглянулся. Вверху, на лестничной клетке стояло трое парней в камуфляже.
– Вы чего, ребята? – испугался Сазан.
Парни затопали вниз. У одного в руках была электрошоковая дубинка. У другого – пистолет. Сазан видел, что пистолет газовый. Сазану также подумалось, что ствол пистолета расточен под настоящие патроны.
– Вали отсюда, – сказал тот, что с дубинкой.
– Вы чего, парни, – сказал Сазан, – ваше, что ли?
– Может, и наше, – сказал один из парней.
– Да я здесь живу, – сказал Сазан, – отъедешь, понимаешь, на три месяца, – а уже все буржуям продали. Где народу-то жить?
– Где народу-то жить? – повторил Сазан, возбуждаясь и размахивая бутылкой.
– Ба, – сказал один из парней, – а я его знаю. Только фамилию забыл.
Это тот парень, который выиграл Олимпиаду по прыжкам в воду.
Настроение пьяного внезапно изменилось.
– Я, пожалуй, пойду, – сказал он осторожно.
– Я хочу посмотреть олимпийский класс, – упорно сказал парень, – ну!
– и подтолкнул Сазана к окну.
Сазан поглядел на котлован за окном, и он ему не понравился.
Во– первых, они были на четвертом этаже. Во-вторых, поверхность воды в котловане была еще на этаж ниже. В-третьих, в котловане было довольно мало воды, -не в смысле глубины, тут ничего нельзя было сказать, а в смысле всяких бетонных ребер и автомобильных покрышек, скалившихся на Сазана снизу.
– А вода, – спросил Сазан.
– Воду нальем в следующий раз, – пообещал парень.
– Парни, у вас что, пробки повылетали? – сказал Сазан неуверенно. – Ну хотите, вместе выпьем? Я не жадный.
И протянул бутылку.
– Бу! – сказал парень и замахнулся на него элетрошоком.
Сазан закатил глаза и прыгнул солдатиком вниз.
Ему повезло. Он не нанизался на железный прут, и не ударился об автомобильную покрышку. Он всего лишь наглотался вонючей и холодной воды, и разорвал ватник о какую-то железную кочергу, высунувшуюся справа. Когда он вынырнул на поверхность, трое охранников помахали ему ручкой. Они не собирались расстреливать бродягу. Они немного позабавились за его счет, и им не грозили никакие неприятности от мертвого пьяницы, сорвавшегося с четвертого этажа, но никому не понравилось бы, если бы этот пьяница оказался нашпигован свинцом, как морковка – витамином A.
Сазан ухватился кое-как за железный прут, подтянулся, вывалился, злобно дыша, на край котлована, встряхнулся, и бросился прочь от проклятой башни. На четвертом этаже, в бликах красного заходящего солнца, охранники Севченко смотрели ему вслед и пили его бутылку.
Было ясно, что полковник Давидюк тоже осознал преимущества незавершенного здания как высотной огневой точки, и что никакого миномета Сазан туда не пронесет.
Ужин был чрезвычайно хорош, и подавался на синих с золотым тарелках в дубовой гостиной. За ужином было много водки и мало гостей, и Севченко на удивление быстро напился. Начальник охраны, директор «Александрии», и еще какой-то человек из подведомственной холдингу компании, – а только они пятеро и сидели за столом, – настороженно наблюдали за президентом «Рослесэкспорта».
– А кстати, – вдруг спросил Севченко Сергея, – зачем вы ходили сегодня к Шакурову?
– Спрашивал о Рослесэспорте.
– И что он сказал?
– Что если я американский адвокат, и у меня есть лишние пятьдесят тысяч долларов, я могу рискнуть, купив ваших депозитных расписок.
Севченко расхохотался.
– А у вас есть лишние пятьдесят тысяч долларов?
– Нет.
– Безобразие, – сказал Севченко. – Что будем делать, товарищи? Может быть, дать товарищу милиционеру пятьдесят тысяч долларов?
Директор «Александрии» сделал неопределенное движение глазами, в том смысле, что может, можно и дать, но вот зачем?
– Вот ему, – сказал Севченко, хлопнув Сергея по плечу и показывая на молодого человека из подчиненной фирмы, – вот ему я плачу каждый месяц по шестьдесят тысяч, а зачем? Чтобы он меня продал Меррилл Линчу.
– Для размещения эмиссии, – ответил молодой человек. Он был тоже слегка навеселе.
– Цыц, – сказал Севченко, – прихвостень американских акул. Вот я возьму и передам это дело Шакурову. Представительские расходы! Я хоть за пьянки ваши не буду платить!
Молодой человек разволновался. Перспектива платить самому за свои пьянки, видимо, его не устраивала.
