– Ну, мне вроде как сказали, что они ваши, и если это они от вас приходили, то прошу простить, а если это их частная лавочка…
– Заходи, – сказал офицер.
Они зашли внутрь, и Сазан стал незаметно оглядываться, запоминая то, что он не мог видеть сверху: железную дверь трехэтажного особняка, камеру, подвешенную у караульного домика, и особенно – белые бетонные ребра выступающего из-под земли подземного прохода, от особняка к караульному домику.
Между тем Давидюк пролаял чего-то в рацию, и вскоре парни, работавшие на участке, собрались у ворот. Сазан пересчитал охрану: их было восемнадцать. Большей частью парни пришли либо из оранжереи, либо из малого домика, – а из самой усадьбы вышло только трое. Гуни среди охранников не было: то ли Гуня сидел у Давидюка в подвале, то ли Гуню просто не выпускали за ворота. В любом случае Гуня не мог взять у заезжего мужика деньги и потому не был ему предъявлен. Сазана это устраивало, хотя не особенно верил, что Гуня сможет его узнать.
Пожалуй, Давидюка надо было бояться побольше: у начальника охраны были чертовски умные глаза, и Сазан подумал, что внезапная задумка еще выйдет ему боком.
– Ну, – спросил Давидюк, – кто с тебя брал?
– Вот эти двое, – ткнул Сазан.
Давидюк поманил парней пальцем, и те, потупившись вышли из ряда.
Давидюк поставил перед собой первого парня, несильно размахнулся и ударил его кулаком в солнечное сплетение. Парень упал, словно сбитый танком.
Давидюк повернулся ко второму парню и сказал:
– Деньги.
Парень мертвой рукой вынул деньги.
– Оружие.
Парень, стиснув зубы, вынул из кармана пистолет. Давидюк засунул пистолет в карман, подпрыгнул и ударил парня туда, откуда растут ноги.
Парень упал и помял грядку.
Давидюк повернулся к остальным охранникам.
– Какая из этого мораль? – спросил он. – Мораль такая, что собака не должна гадить там, где ест. – И добавил:
– Выкиньте это за ворота, – и вещи их выкиньте.
Четверо охранников подошли и вывели своих бывших товарищей за ворота.
Давидюк обернулся к Сазану.
– Документы, – потребовал он.
– Шо?
– Документы.
Сазан протянул ему паспорт на имя Каранова Михаила Степановича, 1967 года рождения, прописанного в Воронеже, и накладные. Давидюк внимательно изучил бумаги, а потом приказал:
– Обыщите его.
Двое охранников положили Сазана на будущий газон и полезли по нему, как тля по капустным листьям. Им хотелось отличиться перед Давидюком, и они сострадали потерпевшим товарищам. Но они ничего не нашли, хотя один из парней, украдкой вытащив нож, оборвал Сазану резинку на подштанниках.
Давидюк велел мужику встать и скрылся в дом. Охранники молча ели мужика глазами. Наконец Давидюк вернулся из дома, протянул Сазану документы и пересчитал вынутые у вымогателей деньги. Денег было уже восемьдесят тысяч. Давидюк поколебался, достал из левого кармашка пятьдесят долларов и протянул их вместе с рублями Сазану.
– Держи, – сказал он, – банк гарантирует высокий процент по смешанным валютным и рублевым вкладам. За беспокойство.
Полковник Давидюк лично довез воронежца до поселка на своем сером «БМВ», и полковник был доволен, заметив, что грязный мужик на всякий случай подстелил под себя газетку.
Спустя час, когда магазин закрылся, и торговые машины стали разъезжаться восвояси, уехала и машина Сазана.
Сазан не был уверен, прогонит ли Давидюк охранников, но Давидюк, видимо, был как кит, – кого заглотит, того уже обратно не выплюнет.
Решений своих не отменял.
Охранники промаялись полчаса за воротами, пока им не вынесли два вещмешка, и после потопали своим ходом на станцию. Это были совсем молодые парни, – два месяца назад они ушли из армии, и тогда же их взял к себе Давидюк.
На станции двое парней затоптались между двумя платформами, видимо, не зная, куда ехать. Первым подошел поезд на Москву, и они сели в поезд на Москву. Человек Сазана сообщил по рации, в какой они сели вагон.
На следующей остановке в полупустой вагон, где расположились двое парней, вошел пожилой мужик в замызганном ватнике. Мужик удивительно напоминал прямоходящую жабу. Когда поезд тронулся, мужика качнуло, и он стал падать на парней.
– Ты, б…, куда лезешь, б…, – заорал один из парней, но мужик тяжело сел на лавку, не обращая на него внимания. Потом он положил парню голову на плечо и заснул.
– А он пьяный, Леш, – сказал один из парней.
Леша сидел тихо. Прошло десять минут, и стало ясно, что мужик спит, и никто в вагоне больше не обращает внимание на этих троих. Леша осторожно сунул руку в карман ватника. Рука его нащупала кольцо от ключей, а потом какую-то ветошку. Леша перегрузил ветошку с ключами в свой карман. Пьяный даже не замурлыкал.
Леша тихо поманил своего спутника в тамбур и развернул там добычу.
Глаза его радостно вылупились: в ветошку был завернут паспорт. Вот это фарт! Даже если толкнуть паспорт на рынке, и то хорошо будет, вон он, паспорт, каких денег стоит! Еще в кармане было два ключа, – от квартиры и от почтового ящика. Больших ключей пьяных за свою жизнь не нажил.
– Слышь, Серый, – вдруг сказал Леша, – надо его выкинуть с поезда.
– Зачем?
– Дурак! А квартира? Поедем к нему на квартиру и будем жить.
Серый долго размышлял.
– А откуда ты знаешь, где он живет?
– А прописка?
Серый поразмыслил опять:
– А что прописка, может, он по прописке не живет. Может, он ее продал. Может, там двое живут.
От такого резонного соображения оба друга надолго задумались.
– Слышь, – сказал Леша, – он все равно до завтра не проспится. Пойдем и посмотрим, какая там квартира.
Через час оба друга вошли в темный подъезд беляевской двенадцатиэтажки, поднялись на шестой этаж и долго звонили в дверь квартиры номер сто восемнадцать.
Никто не открывал. Леша вынул изъятые у пьяного ключи и вошел внутрь.
В квартире было две комнаты и трехметровая кухня. В пластике, покрывавшем на кухне пол, имелась горелая дыра, и в раковине обитало семейство тараканов. На почетном месте стоял цветной телевизор «Рубин» 1971 года выпуска, и авоська с пустыми бутылками.
– Живем, Леха! – заявил Серый, вытаскивая из холодильника пакет с прокисшим кефиром.
– Так он же вернется.
– Ну и что, что вернется? А может, он сам нам ключи отдал? Может, мы с ним вместе пили, и он отдал нам ключи.
Леха разорил банку найденную тушенки, сварил макарон, и, вывалив их в сковородку, стал тушить с мясом и луком. Он перемыл посуду в мойке и удавил тараканов. Серый тем временем взял ершик и вычистил туалет.
Макароны сварились, и по всей квартире поплыл здоровый запах жареного мяса и лука. Леха расставил
