– Я хочу выполнить его желания, но чувствую себя недостойным такого счастья. В любом случае я повязан клятвой с Племенем.
– Ее можно нарушить, если захочешь.
С одной стороны Макото прав. С другой – маловероятно, что Племя позволит мне жить на свете. К тому же я не могу обманывать себя: нечто тянет меня к ним. Я вспомнил, как хорошо Кикута понял мою сущность, как моя природа отвечала темным умениям Племени. Меня раздирали сомнения. Хотелось открыть душу Макото, но пришлось бы рассказать абсолютно все, а я не мог признаться монаху – последователю Просветленного в том, что я рожден Потаенным. Я нарушил все заповеди. Я так часто убивал.
Тишина в саду прерывалась лишь редким всплеском рыб над поверхностью пруда и отдаленным уханьем совы. Мы с Макото почувствовали необычайную близость.
Он крепко обнял меня.
– Какой бы путь ты ни выбрал, ты должен освободиться от своего горя, – сказал он. – Ты сделал все, что мог. Шигеру гордился бы тобой. Теперь тебе нужно простить себя самого и успокоиться.
От дружеских слов Макото, от его прикосновения у меня опять потекли слезы. Ощущая рядом дружеское плечо, я чувствовал, как мое тело возвращается к жизни. Он словно вытащил меня из пропасти и вселил желание жить. После нашего разговора я впервые заснул крепко, без снов.
Араи приехал с несколькими вассалами и двадцатью солдатами, оставив армию для поддержания мира в Восточном крае. Он собирался отправиться дальше и установить границы до наступления зимы. Араи никогда не отличался терпеливостью, а теперь его влекло к завоеваниям с неведомой силой. Араи был моложе Шигеру – около двадцати шести лет, могучий мужчина с горячим нравом и железной волей. Я хотел быть на его стороне, и он не скрывал, что видит во мне союзника. Более того, он уже решил, что я женюсь на Каэдэ.
Араи привез ее с собой: согласно традициям, Каэдэ должна была навестить могилу Шигеру. Он счел, что нам обоим нужно остаться в храме, пока идут приготовления к свадьбе. Шизука, конечно же, сопровождала госпожу и нашла возможность переговорить со мной лично.
– Я знала, что мы найдем тебя здесь, – сказала она. – Кикута был в ярости, но мой дядя убедил его дать тебе еще немного времени. Однако оно истекает.
– Я готов примкнуть к ним, – ответил я.
– Они придут за тобой этой ночью.
– Госпоже Ширакаве об этом известно?
– Я пыталась предупредить ее и старалась достучаться до Араи.
Голос Шизуки переполнился грустью.
У Араи на мой счет были иные планы.
– Ты законный наследник Шигеру, – сказал он мне, когда мы сидели в гостиной храма уже после посещения могилы. – Вполне естественно, что ты можешь жениться на госпоже Ширакаве. Мы заполучим для нее Маруяму, а следующей весной займемся землей Отори. Мне нужен союзник в Хаги. – Араи внимательно изучал мое лицо. – И ни для кого не секрет, что о союзнике с такой репутацией, как у тебя, можно только мечтать.
– Господин Араи очень щедр, – ответил я. – Однако существуют обстоятельства, не позволяющие мне выполнить его желание.
– Не глупи! – резко воскликнул он. – Мои желания вполне совпадают с твоими интересами.
Мой разум опустел: мысли разлетелись, как птицы Сэссю. Я знал, что Шизука подслушивает снаружи. Араи был союзником Шигеру, он некогда защитил Каэдэ, а теперь завоевал большую часть Трех Стран. Если я и должен кому-либо дать присягу, так это ему. Я понял, что не имею права просто исчезнуть, не дав объяснений.
– Всему, что я достиг, я обязан Племени, – медленно произнес я.
На лице Араи мелькнула искра гнева, но он промолчал.
– Я пошел с ними на сделку и, чтобы выполнить свои обязательства, должен отречься от имени Отори и уйти с ними.
– Что ж это за Племя такое?! – взорвался он. – Куда бы я ни пришел, постоянно на них натыкаюсь. Они как крысы в амбаре. Даже те, с кем я имею дело!
– Мы не смогли бы одолеть Йоду без их помощи, – сказал я.
Араи покачал своей могучей головой и продолжил настаивать на своем:
– Слышать не хочу этот вздор. Шигеру усыновил тебя, ты – Отори, и ты женишься на госпоже Ширакаве. Это приказ.
– Господин Араи.
Я поклонился ему до земли, понимая, что не могу подчиниться.
Посетив могилу, Каэдэ вернулась в дом для гостей, куда селили женщин, и у меня не было возможности поговорить с ней. Я жаждал увидеть возлюбленную и в то же время боялся нашей встречи. Боялся ее власти надо мной и моего могущества над ней. Боялся причинить ей боль, а еще больше того, что не посмею приблизиться к ней. Той бессонной ночью я опять пошел в сад, тоскуя по тишине, но непрестанно что-либо слыша. Я знал, что скоро за мной приедет Кикута, и я уйду с ним, но не мог выкинуть из головы образ Каэдэ, воспоминание о ней, силуэт рядом с мертвым Йодой, прикосновение ее кожи к моей, хрупкость ее стана, восторг, когда мы слились воедино. Сама мысль, что это никогда не повториться, высасывала воздух из легких.
Я услышал тихую поступь женских ног. Шизука положила мне на плечо руку, столь похожую по форме на мою, и прошептала:
