Тот мертвенно побледнел, заметив решимость незнакомца.
– Клянусь жизнью, я не виноват! – запротестовал было мэр, но пожилая леди вдруг крепко ухватила его за галстук.
– Брось прикидываться, – зашипела она, накручивая галстук на кулак. – Думаешь, твой поганый голосок собьет нас с толку?!
– Но я… я не могу по-другому!… – хрипел Николс, безуспешно пытаясь оттолкнуть от себя двойника Гловера в юбке.
– Ладно, оставь его! – неожиданно вступился за Николса мужчина в черных брюках и угрожающе намекнул: – Скоро приедут генерал и Джонсон…
После этих слов хватка леди значительно ослабла, и Николс наконец смог вырваться из ее цепких ручек. Отдышавшись, он рискнул вновь раскрыть рот.
– Они что, тоже переменились?… – на всякий случай, мэр решил перейти на шепот.
Леди в сером подошла к окну.
– Сейчас сам увидишь, – у нее на губах появилась ехидная улыбка.
Приезд еще одной пары превращенцев лишь сгустил тучи над головой мэра. Стоило Маккейну, одетому в платье цвета хаки, услышать пищание Николса, как он тут же отбросил напускную сдержанность.
– Дайте мне этого урода! Я перегрызу ему глотку!!! – зарычал он и бросился на несчастного с явным намерением лишить того жизни.
Видя неистовство бывшего вояки, который, несмотря на женскую внешность, видимо, не утратил прежней физической силы, даже леди Гловер решила вступиться за Николса.
– Полегче, генерал! Вы ему выцарапаете глаза! – попыталась она остановить Маккейна.
Однако у того тоже были союзники.
– Глаза ему больше не понадобятся… – зловеще процедил мужчина в черных брюках. Он сгреб с письменного стола бронзовое пресс-папье и бросился в угол, где мэр отбивался от атаки Маккейна.
Если бы не своевременное вмешательство Джонсона, эта минута несомненно оказалась бы в жизни Дэвида Николса роковой.
– Стойте! – закричал журналист, кидаясь к мэру. – Если вы его прикончите, у нас мало шансов выпутаться из этой истории!
– Кажется, она права… – не без колебаний поддержала Джонсона леди в сером.
Несмотря на критическую ситуацию, Гловер успел мысленно отметить, что в мини-юбке и облегающей оранжевой маечке журналист выглядит весьма недурно.
– Какого дьявола?! – недовольно отозвался Маккейн, когда Джонсон решительно вклинился между ним и Николсом.
– Сперва нужно рассеять кое-какие подозрения, – девушка не без труда развернулась к мэру.
– О чем вы?! – состроил изумленное лицо Николс.
До Маккейна, наконец, дошло, чего хочет журналист.
– Снимай штаны, ублюдок! – нетерпеливо рявкнул он.
Физиономию Николса залил стыдливый румянец:
– Это покушение на личную свободу! Четвертая поправка…
Но Гловер оборвал его:
– Не валяйте дурака! Вам все равно придется это сделать.
Джонсон тоже кивнул.
– Почему бы и нет? В конце концов, здесь все свои…
Николс затравленно оглядел присутствующих и с ужасом понял, что если не подчинится, то его разденут силой.
– Ладно… – обречено выдохнул он. – Только пусть она отвернется, – мэр кивнул на мужчину в черных брюках.
Леди в сером повернулась к Фонтенбло:
– Баронесса, если вас не затруднит.
– Вот еще! – фыркнул мужчина и неохотно отвернулся.
Убедившись, что предварительное условие выполнено, Николс медленно расстегнул брюки и, еще медленнее спустив их до колен, позволил присутствующим взглянуть на нижнюю часть своего живота.
Молчаливая пауза длилась бесконечно долго, прежде чем Джонсон раскрыл рот, чтобы выразить общее мнение.
– Кто бы мог подумать… – изумленно протянул он, и никто из находящихся в кабинете не решился ему возразить.
Обсуждение причин разразившейся сексуальной катастрофы затянулось на несколько часов. Почти каждый из пострадавших имел по этому поводу собственную точку зрения и стремился во что бы то ни стало доказать остальным свою правоту.
Они спорили и ругались, перебивая друг друга. Что касается версий, хотя бы отдаленно объяснявших
