Нет, я не могу согласиться с тем, чтобы оставлять их в неведении. Син-Джан наверняка имеет влияние в этом городе? – спросила она, поворачиваясь и сердито глядя на Уэллеса.
Гидеон вздохнул:
– Предположим, что имеет.
– Так что же? Разве он не может попросить их не разглашать этот инцидент, пока не найдется кубок?
Гидеон отбросил кусок ваты и снова сунул ноги в домашние туфли. Встал, осторожно прошел в кухню, чтобы вылить воду, и вернулся.
Он долго и пристально смотрел на Лору, явно обдумывая какое-то решение.
Девушка, ощущая возникшее в воздухе напряжение, перестала ходить по комнате.
– Что? – спросила она.
– Ничего. Только… – Гидеон покачал головой.
Лора глубоко вздохнула.
– Давайте же, Гидеон, выкладывайте! Сейчас не время ходить кругами.
Уэллес сел и спокойно смотрел, как девушка устраивается в кресле напротив него.
– Я не очень хорошо вас знаю, не так ли? – медленно произнес он и увидел, что удивил ее.
– Нет, не думаю, что знаете, – сказала она, смутившись и ощущая от этого неловкость. – Но какое это имеет отношение? – спросила она уже более миролюбивым тоном.
– Я размышлял, – сказал Гидеон, – о том, как вор узнал, где находится кубок.
Лора открыла рот и тут же его закрыла. Ее глаза прищурились. Неожиданно она рассмеялась грубым, язвительным смехом.
– О, я поняла. Теперь поняла, почему старому Син-Джану так не хочется вмешивать в это полицейских. Это, должно быть, один из вас, не правда ли? – высказала она свой вердикт.
Гидеон поморщился.
– Вам никогда не говорили, что у вас очень грубый рот? – резко оборвал ее Гидеон.
Но, говоря это, он взглянул на ее губы и совершенно неожиданно обнаружил, что у Лоры очень красивый рот. С пухлой верхней губой и в форме Купидонова лука, этот рот так и просил поцелуя.
– Конечно, все время говорят, – огрызнулась Лора. – А вам не говорили, что вы двуличны, как… как…
– Янус? – подсказал Гидеон имя римского бога, имевшего два лица и приятную улыбку.
Лора сердито посмотрела на Уэллеса, затем на ее губах появилась невольная улыбка. Надо отдать ему должное, это был мужчина высокого класса.
– Прекрасно, как бы там ни было, давайте посмотрим нa факты, – сказала она. – Кубок, должно быть, похищен кем-то из тех, кто присутствовал на вечере, правильно?
Гидеон покачал головой. Она быстро соображала, эта американка.
– Я просто не могу в это поверить, – растерянно признался он. – И в то же время не вижу альтернативы. Послушайте, знаю, я не имею права задавать вам этот вопрос, но… – Он вдруг замолчал, сознавая, что готов попросить ее.
– Нет, простите меня, – тихо сказала Лора, к его великому изумлению. Через мгновение она очутилась рядом, сочувственно сжимая плечо Уэллеса. – Я забыла. Эти люди ваши друзья? А этот колледж, как я понимаю, вся ваша жизнь.
Гидеон с изумлением смотрел на девушку. Только что она была рычащей, грозной тигрицей, и вот… Он не мог ожидать от нее такого сочувствия и понимания.
Лора откинула с его лба светлые серебристые волосы. Они были такими мягкими и шелковистыми на ощупь и изумительно светлыми. Почти белыми. Это возбуждало.
– Я хочу сказать, что, когда все кончится, эта история с кубком повредит мне и Ван Гилдерам, но это еще не конец света, – тихо говорила она, бессознательно накручивая на свой палец прядь его волос.
Гидеон замер. Его сердце было готово выскочить из груди. Он на секунду закрыл глаза и снова открыл их.
– Если бы я захотела, то могла бы сделать выбор. Просто передать все в руки полиции и изобразить Понтия Пилата – вы знаете, умыть руки и, насколько возможно, не связывать этот случай с именем Ван Гилдера.
Ее пальцы гладили его голову. Его кожа горела. Он чувствовал, как этот жар опускается к шее.
– Но для вас это настоящая катастрофа, – продолжала она. – Разве не так?
Гидеон снова сглотнул.
– Да, – хрипло пробормотал он.
Но, по правде говоря, он не вслушивался в ее слова. Ее голос, мягкий, глубокий,
