монархия.
– Я и Джафар вместе учиться в England, – объяснил он мне. – Он я хорошо знать и мочь помочь возвращаться дом.
– Без документов? – удивился я.
– Он что-нибудь придумать. Он знать я и мочь сказать, кто я, – уверенно заявил Камаль. – Он есть большой друг шейх Хабибулла. Он скоро стать правитель Магриб.
– Джафар? – удивился я.
– Зачем? – вытаращился на меня Камаль. – Хабибулла! Он отец совсем старый... – Тут он произнес что-то на своем языке, но я, разобрав только одно слово «алла», понял, что он сказал обычную в таких случаях на Востоке фразу: «Да продлит Аллах его годы», имея в виду отца Хабибуллы.
– Так вы и Хабибуллу знаете? – усмехнулся я и совсем было хотел спросить: «Это ничего, что я к вам спиной сижу?», потому что мой спутник так и сыпал совершенно непринужденно, не хвалясь, всеми этими титулами.
– Я и он вместе учиться France, – ответил Камаль. – Он мочь послать Москва свой самолет и забрать я. А потом я тихо-тихо возвращаться домой, и папа не узнать, я быть Россия.
– Ну-ну! – недоверчиво покачал я головой и больше ничего не сказал.
Наверное, Камаль подумал, что я ему не верю, и начал убеждать меня:
– Мой друг Искандер! Вы помогать я, и я благодарить вы! Я дарить вы свой любимый жеребец!
– Да на кой черт он мне сдался? Где он жить будет? У меня на даче? Или я его должен в своей квартире держать? – усмехнулся я. – Да я и ездить-то верхом не умею!
– Тогда я дарить вы свой наложница, – пообещал он. – Совсем-совсем молодой! Очень-очень красивый!
– И что я с ней буду делать? – обалдел я.
– Вы не делать! Она делать! Она петь, танцевать, играть музыка, говорить... – перечислял Камаль.
– Ну, раз она умеет петь, то нет ничего странного, что она может еще и говорить! – хмыкнул я.
– Я не так сказать! – поправился Камаль. – Она говорить много интересный story...
– Ясно, что-то вроде Шахразады, – понял я.
– Еще она вы любить! – закончил он.
– А сколько ей лет? – поинтересовался я.
– Пятнадцать, – ответил он, и я присвистнул.
– Камаль! У нас это называется растлением несовершеннолетних и карается по закону! Да и будь ей уже восемнадцать, Маруся убьет меня собственными руками, и совесть ее мучить не будет! Кроме того, многоженство в России официально запрещено.
– Что есть Маруся? – тут же спросил он.
– Не что, а кто! – выразительно сказал я. – Да вы же ее видели! Это моя жена Мария, – объяснил я и продолжил: – Да и потом, где она будет жить, эта наложница? Вместе с нами? В нашей двухкомнатной квартире? И что она будет делать? Помогать жене по хозяйству? Кстати, она умеет готовить, убирать, стирать и все прочее? Или она только развлекать своего господина и повелителя научилась?
– No! – потряс головой Камаль. – Она есть наложница! Она не есть слуга! Она сама иметь слуга!
– Значит, здесь за ней еще кто-то прибираться должен? – иронично произнес я. – Ну, спасибо! Ну и подарочек вы мне пообещали!
– Она ехать сюда с слуга! Я купить она отдельный дом! – пообещал он, подумав. – Вы жить немного дом с жена, немного там.
– Упаси бог! – воскликнул я. – Мало того, что жена устроит мне такую веселую жизнь, что я сам в петлю полезу, так две семьи я просто не прокормлю!
– Тогда я давать она деньги! – воскликнул Камаль.
– Ладно! Потом разберемся! – сказал я. – А сейчас пошли к вашему Джафару!
Мы вышли из машины и подошли к воротам, причем глазок камеры наблюдения как уставился на нас, так больше и не выпускал из поля зрения. Камаль нажал на кнопку переговорного устройства и, получив ответ, начал что-то говорить на своем родном языке. Разговор длился довольно долго, и я почувствовал неладное.
– Что происходит? – спросил я у Камаля.
– Джафар уехать из Москва, – сообщил он. – Никто не знать, когда он вернуться. Может быть, завтра, может быть, через месяц.
– Ну, так попросите у охраны номер сотового телефона их хозяина, и мы ему позвоним, – предложил я.
– Этот вислоухий осел не давать! – раздраженно ответил Камаль. – Он сказать нельзя!
Тут из переговорного устройства раздался уже знакомый мне мужской голос, который на этот раз хоть и с сильным акцентом, но по-русски язвительно сказал:
– Если вы хотите получить совет вислоухого осла, то можете оставить свой номер телефона. Когда господин вернется, он может связаться с вами. Если, конечно, посчитает нужным.
– Искандер! – обрадовался Камаль. – Вы писать свой телефон!
– Да несолидно как-то отдавать дипломату клочок бумаги, на котором что-то наспех нацарапано, – поморщился я. – Пойдемте в машину! У меня там есть визитки со всеми координатами, ее-то я ему и оставлю.
В автомобиле я подчеркнул на своей визитке номер сотового телефона, чтобы было ясно, что звонить надо именно по нему, а Камаль написал на обороте своей рукой по-арабски собственное имя и короткое послание. Взяв визитку, я отправился вручать ее, а Камаль остался стоять возле машины. Едва я успел отдать ее непонятно кому через узкую щель в чуть приоткрывшихся воротах, как увидел, что к моему минивэну решительно идут два патрульных милиционера – наверное, кто-то бдительный уже успел стукануть в ментовку, что возле представительства иностранного государства появился некий подозрительный тип – это, конечно, о Камале, у которого такая характерная внешность, что впору давать первое место на конкурсе двойников Усамы бен Ладена. Я быстро направился к машине, чтобы попытаться разрулить ситуацию, но тут нервы у Камаля не выдержали, и он, прыгнув за руль, рванул с места – я же, идиот, ключи в замке зажигания оставил. Вид у меня был настолько выразительный, что менты, не дожидаясь даже, когда я к ним подойду, тут же схватились за рации и сообщили об угоне. Когда я к ним подошел, они, естественно, потребовали объяснений, а что я мог сказать? Пришлось ограничиться полуправдой.
– Понимаете, ко мне подошел мужчина, который назвался арабским шейхом, и сказал, что его обокрали. Он попросил меня подвезти его сюда, потому что здесь есть люди, которые ему помогут. Мне его жалко стало, вот я и подвез.
– А если бы он марсианином назвался, то ты его и туда бы подвез? – язвительно спросил один из милиционеров.
– Так ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – вздохнул я.
– Да, лопухнулся ты, мужик! – сочувственно сказал второй. – Только, знаешь, хоть я и не разглядел этого типа как следует, но что-то мало он на шейха похож!
– Да я и сам теперь не знаю, настоящий он шейх или притворялся, – совершенно искренне ответил я.
– Ладно! Чего стоять? – сказал первый милиционер. – Пошли в отделение заявление об угоне писать – это же наша земля. Только скажу тебе честно, на успех особо не надейся!
– Обнадежили вы меня, однако! – безрадостно усмехнулся я.
– Сам виноват! – выразительно сказал второй милиционер, и мне нечего было на это возразить.
Глава 17
Маша. Визиты продолжаются
Покончив с хозяйственными делами, я села в саду со свежим журналом по садоводству, чтобы узнать, какие новые достижения научной мысли появились в последнее время. Но не успела я его открыть, как в калитку постучали. Это был явно кто-то чужой, потому что наши соседи обычно не церемонятся, особенно когда видят хозяев, в данный момент меня, на участке. После ночного визита нечистой силы, каковой ее посчитал Афонин, рисковать мне больше не хотелось, и я, отложив журнал, подошла посмотреть, кого это принесло. На улице стоял довольно симпатичный и прилично одетый мужчина лет пятидесяти, который при виде меня поздоровался и спросил:
– Простите за беспокойство, но не могли бы вы мне помочь?
– Что, заблудились? – догадалась я.
Но оказалось, что я была не права, потому что он сказал:
– Нет, я не дачу чью-нибудь ищу.
– Хотите снять? – спросила я. – Так у нас здесь никто не сдает.
– И не это, – покачал головой он и, достав из барсетки визитку, протянул ее мне.
– Николай Николаевич Харитонов, – прочитала я вслух. – Директор частного конезавода «Вымпел».
– Так точно! – подтвердил он. – Мы здесь неподалеку от вас находимся.
– И чем же я могу вам помочь? – удивилась я.
– Видите ли, я ищу пропавшего жеребца, – пояснил он и тут же поправился: – Точнее, украденного.
– Цыгане? – спросила я. – Ну, тогда ищи-свищи! Только странно, откуда они взялись, я не слышала, чтобы они у нас здесь где-то в окрестностях обретались.
– Не совсем так, – покачал головой он. – Но это длинная история.
– Тогда заходите! – предложила я, распахивая калитку.
Мы прошли в сад, устроились за столом, и он начал рассказывать:
– Понимаете, у нас есть чудный жеребец орловской породы по кличке Снег, а он действительно белоснежный. В свое время он был чемпионом России, но сейчас уже не выступает, зато породистое потомство дает исправно.
– То есть вы оставили его как производителя? – уточнила я.
– Да! Причем, учитывая его родословную, очень дорогого – он не меньше полмиллиона долларов стоит.
– Да быть такого не может! – не поверила своим ушам я.
– Ну, вы и не специалист, как я понимаю, так что поверьте мне на слово, – усмехнулся он. – И вот несколько дней назад приехал к нам на конезавод какой-то богатющий араб в белоснежном бурнусе, бриллианты на пальцах, в часах и браслете такие, что глаза слепит, и начал интересоваться лошадьми. Особенно его заинтересовал Снег, и он готов был, не торгуясь, выложить за него любую сумму. Прямо-таки влюбился в него! Я позвонил хозяину, сказал ему обо всем, потом с ним этот араб поговорил...
– Ваш хозяин знает арабский? – удивилась я.
– Зачем? – вытаращился на меня Харитонов. – Этот
