страшнее всего… А после трех дней вывели, к следаку доставили, а тот ему в лоб – давай пальчики катать будем, семерка тебе светит. Петька в слезы – за что? А они – братан твой, Толик Лажечников, уголовная кличка Ляжечка, дал показания, что ты торгуешь спекулятивным товаром, проводишь незаконные экономические операции… да еще уличен в связи с иностранными спецслужбами, которые в проданное тебе тряпье вставляют подслушивающие устройства и прекрасно теперь знают настроения нашего советского народа. Раз – статья, два – статья, три – статья… А сейчас мы тебе и четыре, и пять устроим, хочешь?! Легко! Вот времена были, – вздохнул Ляжечка, прервав свой рассказ, – сейчас полстраны занимается тем, за что раньше срока давали. Называется – бизнес. А раньше называлось – фарцовка.
– Ну и что там дальше было с твоим братом? – без всякого интереса спросил Николай, все так же пересчитывающий купюры.
– Дальше?..
Ляжечка снова вздохнул.
– А дальше ничего не было, – сказал он. – Петька тут же, в кабинете, разрыдался и сдал меня с потрохами. Да еще припомнил кое-что такое, за что мне лишний год накинули… Понял? Вот так вот, – закончил свой поучительный рассказ Ляжечка, – никому верить нельзя, даже собственному брату. Родному.
– Очень интересный рассказ, – сказал Щукин, захлопывая чемодан, – все правильно.
– Я и говорю, – наливая себе еще, повторил Ляжечка, – даже брату родному верить нельзя.
– Ага, – сказал Щукин, – все правильно – все бабки на месте. И ни одной фальшивки.
– А ты думал! – осклабился Ляжечка. – Фирма веников не вяжет…
Он хлобыстнул еще стакан, отдышался и вдруг хлопнул себя по лбу.
– Ну и дурак я! – воскликнул он. – Я же закусона целый вагон притаранил, а мы, как алкаши под детским грибочком, сидим – голую водку хлещем. Сейчас я…
Он тяжело поднялся.
– Водка-то уже кончилась, – заметил Николай.
– Да?
Ляжечка поднял бутылку на уровень глаз и посмотрел сквозь нее на свет.
– И правда, – огорчился он, – жалко. Надо бы еще… Да нельзя, наверное… Эх, черт… А как хочется… Недогон – хуже смерти…
Коротко простонав, он замолчал. С минуту в нем шла борьба долга с желанием, и наконец Ляжечка с исключительной решительностью, медально отпечатанной на лице, подошел к раковине, открыл кран, набрал полный стакан водопроводной воды и одним махом выпил.
Желание, зашипев, угасло.
– Покемарю пойду, – сообщил Ляжечка, – а ты смотри… это… не это…
– Чего – не это? – притворился непонимающим Щукин.
– Того, – ответил Ляжечка. – Между прочим, за домом тоже следят. За квартирой, где мы находимся, следят. А ты как думал – дело-то очень серьезное, бабки тут шевелятся крутые.
– Это я понимаю, – сказал Щукин, толкнув ногой чемоданчик под столом.
Ляжечка с хрустом потянулся и поднялся из-за стола. Щукин подошел к окну и стоял там неподвижно, пока из прихожей не раздался оглушительный храп.
«Он что – в прихожей, что ли, уснул»? – удивленно подумал Николай и пошел посмотреть.
В прихожей он застал следующую картину: Ляжечка, постелив себе свою кожаную куртку, спал без задних ног на самом пороге двери, как пес, охраняющий хозяйское добро.
Щукин усмехнулся и поднял с пола свои ботинки.
«Вот придурок, – подумал он, возвращаясь на кухню, – выпил и улегся сторожить. Неужели он думает, будто я настолько глуп, что попытаюсь убежать вот сейчас? За квартирой же следят – это абсолютно точно. Как я уже установил, хозяева Ляжечки – люди действительно серьезные, менты. Вот только и мышление у них сугубо ментовское. Поэтому нетрудно будет оставить их с бо-ольшим носом».
Щукин снова усмехнулся и, утвердив один свой ботинок на коленях, отодрал кусок каблука и извлек пакетик с порошком, который он вытащил из кармана Матроса. Растворив порошок в ложке с водой, Щукин подогрел получившийся раствор и сцедил его в шприц, легкомысленно брошенный Ляжечкой под диван, на котором спала Лиля.
Кстати, когда Щукин ходил за шприцем, Лиля проснулась и посмотрела на него. Николаю показалось, что взгляд ее стал более осмысленным, чем был все то время, пока она находилась в наркотическом трансе.
– Как ты? – спросил он, чтобы установить, оправилась девушка от наркотиков или еще нет, но не получил ответа.
– Подождем еще, – решил Щукин, – тем более что время у меня есть – до вечера.
Шприц с раствором зелья Матроса Николай аккуратно завернул в тряпочку и спрятал в карман. Пока он ему был не нужен, но использование его предполагалось для успешного осуществления одного из пунктов разработанного уже плана.
Теперь Николаю оставалось ждать вечера.
Глава 14
Большая черная машина иностранного производства с тонированными стеклами петляла по извилистой горной дороге. Позади нее ехал приземистый джип, очень похожий на громадную бойцовскую собаку. В иномарке, идущей первой, на заднем сиденье полулежал погруженный в дремоту Седой.
Неспокойные мысли не давали ему уснуть окончательно.
«Да, – думал он, – очень плохо, что лекарства от хандры еще не изобрели. Обычно всем людям помогает просто человеческое общение, а мне и это не помогло… Тогда в ночном кафе я так озверел, ни с того ни с сего набросился на этого фраерка – будущего прокурора – и так изметелил, что тот едва жив остался. Убил бы, если б халдей меня не оттащил. Надо бы ему какую-нибудь премию выдать, халдею-то. Пришиб бы до смерти того юриста – были бы у меня проблемы лишние. А лишние проблемы никому не нужны. Тем более мне. Тем более сейчас. И из Питера нет никаких вестей. Так и свихнуться можно. Эх, Лиля, Лиля… Где ты сейчас? Жива или нет?»
Седой протяжно вздохнул, но вспомнил, что он не один в салоне автомобиля, и чтобы замаскировать перед водителем свою хандру, успел переделать вздох в зевок. Водитель тут же сбросил скорость, и машина пошла мягче.
– Да не сплю я, не сплю, – проворчал Седой, поднимая голову и открывая глаза. – Давай, быстрее поехали, а то плетешься, как бабка за пенсией…
Водитель послушно увеличил скорость.
Седой полез в карман за сигаретами, но его пачка почему-то оказалась пуста.
– Эй, – позвал он водителя, – курить у тебя есть?
– Конечно, – откликнулся тот и принялся судорожно рыться в «бардачке» в поисках сигарет. В зеркале заднего обзора Седой видел его лицо, перекошенное от чрезмерного стремления угодить, – и Седому стало противно. А когда водитель, больше увлеченный поиском сигарет, чем наблюдением за стремительно бегущей на него черной лентой дороги, на секунду выпустил из рук руль, автомобиль здорово тряхнуло – и только чудом вовремя сориентировавшийся водитель удержал иномарку от падения в пропасть, зияющую по левую сторону горной трассы.
– Ну ты, – сквозь зубы проговорил Седой, – придурок. За дорогой лучше смотри… Чуть не угробил меня.
– Извините, – выговорил водитель, и голос его от только что пережитого мгновенного испуга был хрипл. – Я вам сигареты искал и…
– За баранку лучше держись, – посоветовал Седой, который и думать забыл о сигаретах, – я перебьюсь…
– Слушаюсь, – ответил водитель.
