– И что, разные дела попадаются?
– Ага. Очень.
– Ну-ка, Оленька, расскажи, что у вас там пропало? Уж не те ли это драгоценности, которые хранила ваша бабушка?
– Конечно, у нас других нет. Обидно все их потерять, – что-то жалость на меня нашла. Сейчас опять начну реветь. Жалко же драгоценности, все-таки.
– И медальон тот пропал? – интерес дедушки не угасал к нашим с Полиной расследованиям.
– Какой медальон? – что-то не припомню я никаких медальонов.
– Ну, тот, которым ваша бабушка всегда гордилась, говорила, что кто-то очень важный ей его подарил. Не помнишь?
Да, припоминаю, было что-то такое. Какую-то вещицу бабушка всегда очень бережно доставала из сундучка, разворачивала осторожно тряпицу и на свет показывался медальон в форме какого-то диковинного растения, цветок – не цветок, что-то непонятное, но очень красивое.
– Наверное и он пропал, если лежал вместе с остальным золотом у Ираиды Сергеевны, – немного подумав, сказала я.
– Бабушка, по-моему, отдала его нам с Полиной.
– Вот жалость какая! – искренне огорчился дедушка Лева. – Вот уж поди Евгения Михайловна переживает! Это ж такая ценность для нее!
– Да... – уныло подтвердила я. – Переживает... А уж как я, дедушка, переживаю, как я переживаю! – я уже готова была расплакаться от жалости к самой себе и шмыгнула носом.
– Да, Оленька, все это очень печально. Ты передай, пожалуйста, Евгении Михайловне, что я обязательно ее навещу в ближайшее время. Ты знаешь, меня несколько лет не было в Тарасове, и связаться не мог, вот и не знаю о вас ничего. А у вас тут, оказывается, такие дела творятся!
– Угу... – снова подтвердила я, начиная клевать носом.
– Ну ладно, Оленька, не буду тебя больше отвлекать. Спасибо, что нашла время поговорить со мной. Очень рад был тебя услышать. Ты, наверное, кушать собиралась? – как это дедушка догадался? Хотя ничего удивительного в этом нет: в детстве он только по тону моего голоса или по выражению лица мог понять, что я собираюсь делать или чего хочу. – Приятного аппетита тебе, Оленька, и до скорой встречи.
– До свидания, дедушка Лева, – не успела я договорить последнее слово, как услышала короткие гудки.
Наверное, я все-таки не очень вежливо с ним говорила, и он это почувствовал. Ой, вот неудобно-то как! Нужно будет непременно перед ним извиниться. Но только не сейчас, конечно. А сейчас... Я же определенно собиралась сейчас заняться чем-то важным, но вот чем?
Из кухни до меня донеслись какие-то вкусные запахи. Я потянула носом, тут же вспомнила о намеченных на ближайшее время перспективах и, схватив фужеры, помчалась их намывать, предчувствуя вкусно приготовленный Дрюней обед.
Дрюня приготовил яичницу с беконом, бутерброды со шпротами, салат, вытащил на стол фрукты, красиво их разложил. Затем водрузил на стол бутылку с вином, а я – фужеры, и мы начали заново наше торжество. По поводу чего оно было, никто сказать не смог бы. Да и не надо. Просто встреча старых друзей.
Я слушала Дрюнины байки и весело смеялась. Где-то на середине бутылки я все-таки раскололась партизан из меня никакой и рассказала Дрюне свою завтрашнюю миссию. Дрюня внимательно слушал и не перебивал. А затем предложил свою помощь. Как я уже говорила, про машины я совершенно ничего не знаю, поэтому на бескорыстную Дрюнину помощь согласилась.
Решив, что думать над внедрением в автомобильный бизнес мы будем завтра, с чистой совестью улеглись спать. Я постелила Дрюне в детской комнате, а сама легла на диване. Для своего хорошего самочувствия мы оставили полбутылки вина на завтра. И не зря.
Наутро, немного поправив свое здоровье, мы сели с Дрюней на диван и стали напрягать свои бедные головушки, думая над тем, что нам делать в первую очередь: либо бежать в соседний киоск и основательно поправлять здоровье, либо двинуть на авторынок и начать расследование, то есть внедряться.
Полина меня убьет, если я не сделаю то, что она меня просила. Точно убьет...и скажет, что так и было.
Я высказала эти мысли Дрюне и, с горем пополам, мы все же решились на внедрение.
– Может, на месте голова пройдет? Ну, мысли всякие в голову полезут, думать надо же будет, что да как, ориентироваться по обстановке, – начал Дрюня умоляющим голосом.
– Ага, должна. У меня всегда от умственной работы голова проходит, – соврала я, чтобы приободрять товарища.
Доев остатки нашего вчерашнего пиршества и решив, что мыть посуду в таком состоянии, по меньшей мере, нецелесообразно, мы дружно вышли из квартиры и направились в сторону автобусной остановки.
Пока еще раннее утро, и на улице прохладно, поэтому мы шли пешком. Во-первых, прогулка освежит голову, а во-вторых – экономия на транспорте.
Но долго ходить пешим не в моих правилах. И, сжалившись над моими бедными ногами, Дрюня повел меня к остановке.
Немного поскучав на ней, мы загрузились в автобус и поехали. Хорошо, что Дрюня знал, где этот рынок – все-таки он автомобилист и частенько туда наведывается, – а то я бы без него два часа вокруг да около ходила и не нашла.
Доехав до нужной остановки, мы сошли и направились в сторону рынка. Мы прошли ворота и двух охранников. Возле третьего Дрюня остановился. Охранник вдруг осклабился – наверно, это улыбка у него такая – и протянул Дрюне руку. Они поздоровались и Дрюня завел разговор.
– Ну что, Степан, как жизнь?
– Да по-прежнему. Тружусь вот здесь теперь, неплохо зарабатываю. А ты? Каким ветром сюда?
– Вот машину решили с подружкой купить, – Дрюня кивнул в мою сторону, и я поняла, что в порядке конспирации сегодня я буду Дрюниной подружкой. – Как тут, есть что-нибудь стоящее?
– Есть. Смотри в конце вон того ряда, – Степан-охранник указал рукой на второй ряд машины. – Недавно Олег с Русликом пригнали пару машин. Недорого. Посмотрим. Только... осмотри все хорошо. Аккуратнее там, ладно?
– Спасибо, Степан. Пойдем мы.
Дрюня взял меня за руку и мы пошли смотреть машины.
Солнышко ярко светило и припекало. Оно отражалось от Машки, начищенных и натертых чем-то специально для базара.
Я шла с открытым ртом, а Дрюня тянул меня за руку.
– Дрюнь, а этот Степан говорил не про нашего Олега?
– Может, про него, а может и нет. Сейчас узнаем. Скоро, то есть.
– Так если это наш Олег, тогда Руслан – это его друг? Значит, он сможет что-нибудь рассказать нам об Олеге... – размышляла я. – Дрюня, а чего это Степан твой говорил, чтобы ты поаккуратнее. Что он имел в виду?
Дрюня шепотом начал мне объяснять, и для удобства даже наклонил голову к моему уху.
– Оль, понимаешь, иногда продают краденые машины...
– Как это краденые? А если владелец пойдет на базар и увидит свою машину?
Дрюне моя тупость не нравилась и он начинал нервничать. Сам знал с кем и куда идет, чего ж теперь злиться?
– Ну, числится машина в угоне. Ну и что? Сняли номера, повесили другие, сбили номер на двигателе, перекрасили... Вот и все. Старый владелец и не узнает своей машины. Если только по особым приметам... Все понятно? Доходчиво объяснил?
– Да, спасибо, Дрюня. Ты же знаешь, я ведь ничего в них не понимаю, – я, действительно, была благодарна Дрюне за лекцию. Вдруг не приведи Господи мне придется покупать машину – буду знать, на что смотреть в первую очередь.
Мои размышления прервал Дрюня, остановившись около очередной машины. Это была длинная такая машина, серебристо-фиолетового цвета. Какая-то приплюснутая, но, вроде бы, ничего. Рядом с ней стоял
