– Ну, Оль, ну, пожалуйста, расскажи? Я никому не скажу. Ты же меня знаешь... – не унимался Дрюня.
– Нет, не могу. И именно потому, что я тебя хорошо знаю. Давай лучше еще выпьем для поддержания моего боевого друга и за нашу дружбу.
Выпили за мой дух, за дружбу, Полину, за нового президента и еще за множество всяких всячин.
Коньяк кончился... Обидно, досадно. И запасов у меня больше не было. Дрюня вызвался сбегать в соседний магазин. Пока он бегал, я сидела и думала. Ведь у него никогда не было денег, всегда занимал десятку, двадцатку, а сейчас денег не взял и пошел. Странно...
Размышления мои прервал вернувшийся Дрюня. Он улыбался, нес бутылку сухого белого вина и коробку конфет.
– Дрюня, ты что, ограбил магазин? – я таращилась на все это добро, а когда Дрюня из-за спины вытащил еще пакет, набитый продуктами, челюсть моя не выдержала и отпала. Дрюня вроде как обиделся на мои слова и улыбка сползла с его лица.
– Ну чего ты. Никого я не грабил. Зашел в магазин и купил, – Дрюня насупился и ковырял ботинком мой старый коврик в прихожей.
– Откуда же ты деньги взял-то? У тебя ж их сроду не было? – то ли я такая не умная, то ли бабушкина наливочка на пару с коньячком затуманивали мне ум, но я никак не могла уложить в своей голове то, что Дрюня Мурашов – вечный полубомж и скиталец – купил в магазине вино, конфеты и еще какие-то продукты. Причем, не просто вино, не «Анапу», а хорошее сухое вино.
– Откуда, откуда... Машину продал, – Дрюня не стал ждать приглашения и пошел на кухню.
Я последовала за ним и уселась на табурет, глазея то на Дрюню, то на продукты. А он, нацепив мой старый фартук, принялся что-то готовить из принесенных им продуктов. Про такой Дрюнин талант я не знала и теперь сидела, выпучив глаза и открыв рот.
Увидев меня с таким выражением лица, Дрюня отослал меня мыть фужеры для вина. А я, найдя в своем серванте самые красивые, бережно понесла их на кухню. Мойки они требовали тщательной, так как основательно запылились. Когда же их последний вынимали?
Я гордо шествовала через зал с драгоценной ношей в руках, вспоминая, когда последний раз эти фужеры брались в чьи-либо руки. Но ничего конкретного припомнить не могла. Мои тщетные усилия прервал телефонный звонок. Я так задумалась, что испугалась громкого звука и выронила фужеры из рук. Они, естественно, упали на ковер...И не разбились. Да, трудно было бы им это сделать. На полу кроме ковра, который было не видно, но я точно знала, что он есть, валялось много разного добра: одежда, грязная и не только, мягкие игрушки, подушки с дивана, полотенца с кухни и всякая всячина. И все это разнообразие дополнял толстый-толстый слой пыли. Да, давно я не убиралась. Вот поэтому-то фужеры и остались целехонькими.
Я подняла их и поставила на тумбочку рядом с телефоном, а сама взяла трубку.
– Алло?
– Здравствуйте. Будьте любезны Ольгу Андреевну к телефону.
Голос показался мне странно знакомым. Где же я его могла слышать, ума не приложу. Да и что-то не хочется мне его сейчас прикладывать.
– А вы кто? – сейчас сам скажет и мой ум останется в своем прежнем состоянии. Уж больно не хочется его тревожить.
– Оленька, не узнала? Это Лев Сергеевич. Не помнишь? – тихо спросили на том конце трубки.
Лев Сергеевич? Кто же это? Знакомое сочетание имени и фамилии. И голос такой тихий, приятный. И странно знакомый. Господи, что ж за память у меня такая? Человек, видно, хороший, как психолог могу определить это по голосу, и меня знает, а не могу его вспомнить. Вот напасть-то!
– Вы меня извините, но я не могу вас вспомнить. Скажите, кто вы? – попросила я и мне стало ужасно стыдно.
– Я тот, кого ты когда-то называла дедушка Лева.
Голос говорившего выдавал его смущение и обиду. Мне стало еще больше стыдно за то, что я незаслуженно обидела такого человека, который воспитывал меня с самого детства. Теперь я вспомнила, кого так называла, когда была маленькой.
– Дедушка... – всхлипнула я в трубку. – Как давно я тебя не видела?! Прости меня, что не узнала тебя сразу.
– Ничего страшного. Как у тебя дела, внученька? – повеселел «дедушка» и принялся за расспросы. – Как живешь? Где работаешь? Как детки? Как муж? Как твоя сестренка?
– Подожди-подожди, дедушка-Лева, не все сразу, – моя голова не справлялась с таким объемом информации и начинала пухнуть. – По-порядку.
– Ну давай, внученька, рассказывай как хочешь. По-порядку ли, без порядка, как хочешь. Я просто хочу узнать о тебе побольше. Ведь столько времени не видел.
– Значит так, – я собрала свои мысли в нечто единое и попыталась понятно изложить. Как у меня это получилось, не берусь судить. – Живу я неплохо. С Кириллом рассталась, а Артур с Лизой сейчас у бабушки. Работаю психологом на дому. Хочешь, могу тебя в гипноз ввести и что-нибудь поспрашивать?
Ответа не последовало. Наверное, дедушка не понял, что я к нему обращаюсь. Меня часто не понимают. Я говорю быстро и переключаюсь с темы на тему.
– Дедушка, я тебя спросила, не хочешь ли ты, чтобы я провела с тобой сеанс психотерапии?
– Ой, нет, спасибо, внученька. Я как-нибудь так уж, ладно? Ты не обидишься? – спохватился дедушка- Лева. – А про Полину мне расскажи. Как у нее дела?
– Все хорошо. Работает тренером. Она же всегда как мальчишка была, вот и профессию себе такую выбрала. С Жорой не живет. Так, он приходит, когда вздумается. Ну, даже не знаю, что тебе еще рассказать, – я умолкла.
– Оленька, ты прости, но я мало что понял из твоего рассказа. Кто такой Кирилл, твой муж?
– Да, бывший. Мы с ним развелись.
– А Жора – Полинин муж?
– Угу. И тоже бывший.
– Кто же тогда Артур и Лиза? – недоумевал Лев Сергеевич.
Я же говорила, что не умею рассказывать...
– Это мои дети. Мы с Кириллом разошлись уже после их рождения.
– Что же за мужчина этот Кирилл, что смог бросить тебя и детей своих!
– Нет, зря ты так, дедушка. Он хороший отец. Просто не могли мы жить вместе вот и разошлись по- хорошему. Ты его не ругай, он хороший, – заступалась я за своего бывшего супруга.
– А Жора этот тоже Полину бросил? – ярости в голосе дедушки все равно не убавилось. Переживает за «своих» внучек. Мне показалось, скажи я сейчас, что Жора бросил Полину, дедушка разорвал бы его на части.
– Нет, дедушка, – засмеялась я. – На сей раз наоборот – Полина выгнала Жору взашей.
Смеялся теперь и дедушка своим обычным раскатистым смехом, который я помнила с детства.
– Вот так Полина! Вот так молодец! Это в ее характере! И как же это случилось? – продолжая смеяться, осведомился дедушка.
– Как говорит Полина, они не сошлись по жизненным принципам и убеждениям, – хихикнула я и дедушка, наверное, понял, по каким таким убеждениям неведомый ему Жора не сошелся с его «внучкой».
Мы вместе смеялись в трубку еще пару минут.
– Знаешь, дедушка, мы с Полиной иногда занимаемся расследованиями, – сказала я сквозь смех и слезы, уже навернувшиеся мне на глаза от громкого смеха.
– Какими-такими расследованиями, Оленька? – в голосе дедушки послышалось нескрываемое удивление. – Вы стали частными детективами?
– Да нет, так просто. Когда кто-то из знакомых просит... Ну, иногда за деньги, – призналась я. – Вот сейчас, например, пропали наши фамильные драгоценности. Мы с Полиной это расследуем, – уже высказавшись, я подумала, что зря это сделала. Опять Полина меня ругать будет за то, что все рассказываю всем, кому ни попадя. Но, ведь дедушка-Лева – это не кто-нибудь, он же свой человек, он же нас с Полиной с самого детства знает. Так что не должна она меня ругать.
