– Ладно, пошел я, работы невпроворот.
– Стой! По физре и ОБЖ тоже четверки. Или катись.
– Идет. «Ланцер» пригнал Лешка Гон. Лешка свою карьеру на угонах сделал, за что отсидел немеренно и все такое. Все думают, Гон – это погоняло, а это фамилия, чесслово! Его весь город знает. Он сильно хромает, где-то когда-то словил пулю и теперь еле ходит. Потом он, конечно, официальным бизнесом обзавелся – СТО и все такое, но начинал с того, что тачки дорогие под заказ угонял. Он крутой, Лешка этот, его все боятся, а тут он приехал на квартиру к бабе своей и пока у нее кувыркался, его «Ланцер» угнали! – Панасюк загоготал, показав щербатую пасть. – У него сигнализации отродясь не было! Его тачку все в городе знают и подальше обходят. Да он и не закрывал ее толком никогда. В общем, вышел он от бабы, а «Ланцера» нет! Угнали. Я слышал, как он Запаху все это рассказывал. Запах – племянник его какой-то двоюродный. В общем, он и заявлять-то никуда не стал, решил – сам разберется. Вернули ему машину часа через два поцарапанную и с простреленным колесом. За квартал от дома его бабы подбросили. Говорит, подстреленная машина. Гайцы его тачку по шоссе гнали, но он им бабки отстегнул, чтобы они там лапами не сучили и все такое. В общем, рвет он и мечет, кто посмел у Лешки Гона машину угнать? Говорит, это была показательная акция, вызов ему, и все такое. Говорит, найдет и убьет того, кто это сделал. Он в свои СТО ее даже на ремонт не погнал – стыдно, разговоры пойдут. Он машину Запаху подсунул. Сказал, подшамань, чтоб никто не знал, а я этого урода найду и разберусь. Вот, что я слышал, Глеб Сергеевич, если вам это интересно. Не забудьте про оценки.
– Лучше не забудь, что мне это было неинтересно.
– Понял, – скосил на меня Панасюк хитрый глаз и вышел из машины.
Я набрал Беду.
«Абонент отключил...»
Она никогда не отключала телефон. Даже когда спала, даже когда...
«Найду и убью», сказал Леша Гон.
Я дал задний ход и нагнал Панасюка.
– Эй! – крикнул я.
Панасюк змеей юркнул в салон. Парни, которых воспитывает улица, очень понятливы.
– Мне нужен адрес Лешки Гона, – сказал я ему и протянул две тысячи рублей – деньги, которые не понадобились на героин, и которые вернула мне Ритка.
– Не, нереально, – замотал Панасюк рыжей головой и отодвинул купюры.
– Я могу организовать тебе в четверти четверки по всем остальным предметам.
Панасюк подумал, кивнул, взял деньги и сказал:
– Заезжайте через пару часов.
Эти пару часов я потратил на то, чтобы убедиться, что Беда действительно пропала. Сначала я заехал к ней домой. Дверь открыла Салима в фартуке, и сказала, приложив палец к губам:
– Тсс! Женечка покушал и спит. Эллочка не появлялась. Может, она уехала в командировку?
– Может быть, – горько усмехнулся я.
Салима заулыбалась, идея, что Элка уехала по рабочим делам в тапках и с собакой, ей понравилась.
Из машины я позвонил Ленке и задал вопрос в лоб:
– Что ты имела в виду, когда сказала, что на моем месте не волновалась бы, что Элка пропала?
– А она пропала? – сонно спросила Ленка.
– Что-то типа того. Ушла в тапочках по снегу с собакой, и ее нет уже вторые сутки. Мобильный не отвечает, машина под домом, собака вернулась грязная.
– О господи! – зевнула Ленка, – скорее всего, ей кто-то позвонил на мобильный и сообщил, что где-то кто-то кого-то замочил при чрезвычайно интересных обстоятельствах. Собаку она отпустила, схватила тачку и помчалась куда-нибудь в область. Телефон, скорее всего, разрядился, она вечно забывает... Ты же знаешь, у нее есть информаторы, ты же знаешь, она репортер криминальной хроники, ты же знаешь, они за эксклюзив друг другу глотки пере... – Ленка снова зевнула. Значит, Ленку тоже устроила версия командировки в тапочках. Я нажал на отбой и поехал в редакцию.
Время с шести до семи, когда все нормальные люди уходят с работы, в редакции самое оживленное. Народ сновал в коридорах, перебегал из кабинета в кабинет, никто не курил на лестнице. Похоже, сегодня был тот день, который Элка с ужасом называла «номер сдаем».
Я попытался заговорить с двумя сотрудниками, но меня, не выслушав, отправили в комнату номер ноль. Я нашел дверь с изображением нуля, открыл и очутился в прокуренном туалете с грязным унитазом. Рассвирепев, следующего сотрудника я схватил за грудки и оторвал от пола, чтобы он не сбежал.
– Минуточку! – заорал сотрудник, засучив ногами в воздухе. – Вы же у нас не в штате! А раз не в штате, то гонорар по двадцатым числам!
– Сегодня двадцать первое, – зачем-то вспомнил я.
– Ладно, ладно, – миролюбиво согласился мужик, пытаясь ногами нащупать пол. – Идите к Леночке, скажите, Полянский распорядился выдать!
Я вспомнил, что Полянский – главный редактор этого вертепа, поставил его на пол, заботливо одернул на нем пиджак и вежливо сказал:
– Я не пойду к Леночке, если вы скажете мне, куда могла подеваться Тягнибеда. – Я вкратце описал ему картину ее исчезновения. Полянский выслушал меня по стойке «смирно».
– На вашем месте я бы не волновался, – высказал он «свежую» мысль. – Элка могла: а) нарыть потрясный материал, б) уйти к подруге, в) сбежать к любовнику. И все это она могла проделать в тапках. Уж вы поверьте. Никакого криминала с ней случиться не может, если вы это имеете в виду. Уж вы поверьте.
Он развернулся и трусцой побежал по коридору. Я не стал его останавливать.
До визита к Панасюку оставалось время и я решил заехать в сарай, выгулять Рона, а заодно убедиться, что Беда не дрыхнет преспокойно на моем лежаке, пока я трясу за грудки ее подруг и начальство.
Беды, конечно, в сарае не оказалось. Зато вокруг сарая бегал следователь Питров. Он стучал энергично в дверь, пытался заглянуть в окно, и даже зачем-то смотрел на крышу. Рон из-за двери исходил истеричным лаем, но, видимо, Питров не боялся собак, он упорно хотел проникнуть в мое жилище.
Не было никакой охоты встречаться с ним, я хотел дать задний ход, развернуться и уехать, но, оказывается, следователь хорошо знал мою машину, потому что даже в темноте, заметив «аудюху», бросился мне наперерез и замахал руками. Пришлось сделать вид, что я тоже страшно рад его видеть.
– Здравствуйте! – радостно крикнул Питров и протянул мне руку в перчатке. Я вяло пожал его лапку, боясь раздавить ее своей клешней.
– Вот, решил не вызывать вас на допрос, а так побеседовать, за чайком... – Он жестом пригласил меня в мой же сарай.
– Заварка кончилась. – Я открыл сарай и выпустил Рона на улицу. – Да и топить тут часа два надо, чтобы шапку снять и перчатки.
– Да, да, скромно живете. Что так?
– Как?
– Скромненько?
– Мне мало надо.
– Да? Я слышал, у вас есть средства.
Слышал он! Если минуту назад я еще раздумывал, не выложить ли ему все начистую, включая хранение оружия, организацию побега и исчезновение Беды, то теперь решил, что буду молчать, даже если он меня арестует и учинит настоящий допрос.
– Средства есть не у меня, а у моего деда, – буркнул я себе под нос.
– Да, да, странная история.
По-моему, он хотел сказать «темная».
Я молча уселся на единственный стул. Он тоже согнул в коленях ноги, зацепился худеньким задом за край лежака, да так и остался в загадочной позе – ни сидя, ни стоя; и это выводило меня из себя, мешало сосредоточиться.
– Убийца какое-то время проживал вместе с вами..., я сделал запрос по вашей личности...
