лишаются. Я вас умоляю, пацана убили, чтобы папашу наказать. Предупредить. А то одни – бомж, месть! Другие – Лялька, долги! Ерунда. Конкуренты! – Она отхлебнула кофе и поморщилась.
– По-моему, логичнее было бы убить папашу, – осторожно заметила я, чтобы, не дай бог, не сбить ее с нужной информационной волны.
– Не логичнее. Зять – пешка, убьешь пешку, деньги все равно в семье останутся. Папу не замочишь – шумно это и хлопотно, одно из первых лиц администрации города мочить. А сынишку в школе, как бы случайно, непонятно за что... Изящное предупреждение сильным мира сего, что за их козни отвечать будут их дети. Красиво.
– Не очень, – не согласился Серега и тоже налил себе кофе. – Но Ляльке теперь точно звонить не надо.
– Не надо, – кивнула блондинка и встала. Она развернулась к нам сильной, красивой спиной и уже выходя из кухни, небрежно и быстро договорила:
– Если это типа частное расследование, то позвонить нужно Мишину Дмитрию Олеговичу, директору и учредителю фирмы «Медодежда». Он от Грибанова больше всех пострадал.
Я ушла от Сереги с полным непониманием того, что делать дальше.
Найти этого Мишина и спросить его напрямую, не он ли заказал убить сына Грибанова из пистолета школьного учителя Глеба Сазонова? Не по его ли наводке разгромили Бизин сарай и подсунули оружие в карман чужой телогрейки? Сложно все как-то и замысловато для того, чтобы дезорганизовать конкурента. И все же это была зацепка. И я бы была не я, если бы не попыталась задать эти глупые вопросы господину Мишину, в одночасье потерявшему доходный бизнес из-за одного распоряжения свыше.
Ташкентские девушки, слава богу, все еще были на рынке. На кухне, как всегда, воняло перекаленным хлопковым маслом. Я заглянула в казан и поковыряла остывший плов. Эта узбекская кухня меня доконает. Она жирная, пряная, острая, и такая запашистая, что жить не хочется. Еле отплевавшись от чесночной шелухи – они суют в плов нечищеный чеснок! – я подумала, а не переехать ли мне на время в гостиницу? Сначала я еще надеялась, что ташкентские гостьи здесь долго не протянут, думала, сибирские морозы они не переживут. Но они прикупили где-то по дешевке унтики, собачьи шапки, теплые пуховики, и прекрасно себя чувствуют, с ужасом вспоминая жаркий и душный Ташкент.
Я, конечно, сама виновата, что вляпалась в эту историю, но сначала все выглядело совсем невинно. Я едва пришла в себя от Бизиного нестандартного способа от меня уйти, как позвонила подруга из Ташкента и попросила на три дня приютить знакомую своих знакомых Салиму. Мне понравилось имя Салима. Я думала, что за три дня развлекусь и наберусь новых впечатлений с национальным колоритом. Как объяснила Наташка, знакомая знакомых прослышала о новой разработке сибирских ученых – лекарстве под названием «Иммуномодулятор». Как водится, лекарство с таким умным названием лечило абсолютно все. Со всех концов страны и даже из-за рубежа в наш город потянулись гонцы, скупавшие в сибирском институте бутылочки с темной вязкой жидкостью. И хотя времена шарлатанских эликсиров давно прошли, сибирским ученым верили почему-то абсолютно все. А поскольку ташкентские врачи славились тем, что даже насморк лечат хирургическим путем, то Салима собралась в дальнюю дорогу, чтобы обеспечить себя и свою семью новомодным лекарством.
Когда она возникла на пороге с подружкой, сорока баулами и сообщила, что кроме здоровья, собирается поправить еще и свое материальное положение, поторговав на рынке узбекским, дешевым хлопком, я поняла, что вляпалась. Выгнать их я не могла. Я переселилась на кухню и жила практически на табуретке. Выяснилось, что гостьи надолго, что они вообще не прочь у меня поселиться, что им тут все нравится: и климат, и люди, и научные достижения, и даже моя собака. Они привезли с собой абсолютно все: от специальной посуды для плова и уникального издания Корана, до годового запаса хлопкового масла и крупы маш, которых у нас днем с огнем не сыщешь. «Иммуномодулятор» они купили. Они купили его всем родственникам, знакомым, знакомым знакомых, забили бутылками все пространство по периметру квартиры, место под столом, диваном. И благополучно про него забыли. Их увлекла новая, трудная, веселая жизнь в снежном, холодном краю. Меня бесила их привычка рано ложиться и рано вставать, много и каждый день готовить, а национального колорита я на всю жизнь накушалась.
Наверное, они были добрые, наверное, они были славные, только понятие «радушная хозяйка» – не про меня. Я хотела, чтобы в моем доме не пахло чужим духом, особенно женским, я хотела наслаждаться одиночеством, курить в кровати, ходить голой, не натыкаться на чужие вещи и не слушать вечерами длинные истории о несостоявшейся любви.
Может, мне попробовать вечерком, когда стемнеет, перевезти сюда Возлюбленного? Он огромный, страшный, вонючий, у него на роже написано уголовное прошлое. Сбегут, не сбегут? Точно сбегут. Или в Ташкент, или в гостиницу.
Чтобы узнать телефон фирмы «Медодежда», мне не пришлось прибегать к помощи моего знакомого опера, который при необходимости пробивал мне адреса и телефоны по ментовской базе в компьютере. В потрепанном справочнике «Желтые страницы» я без труда отыскала координаты ООО «Медодежда» и даже прямой телефон директора. Видно, дела у фирмы и правда шли из рук вон плохо, потому что трубку взяла не секретарша.
– Слушаю! – рявкнул вполне директорский бас.
– Дмитрий Олегович? – Я не ожидала такой быстрой связи и не была готова к разговору.
– Ну не Анжелика же Павловна! – вроде как пошутил бас. – Слушаю!
– Здравствуйте! – Я хотела было выдать себя за оптовика, желающего купить большую партию белых халатов, назначить встречу, а там уже прощупать почву насчет своих подозрений, но язык мой часто действует отдельно от мозгов. – У меня есть доказательства! – выпалил враг мой. – По делу Грибанова...
– Молчите! – бас сорвался на фальцет, будто никогда и не был басом. – Умоляю вас, молчите! Давайте, через полчаса в баре «Гараж»... – Он бросил трубку.
Такого результата я не ожидала. Я не была к нему готова. Бар «Гараж» находился в пятнадцати минутах езды от моего дома и был не баром вовсе, а рестораном, просто в городе пошло новое поветрие называть рестораны барами, чтобы избежать излишних придирок со стороны санэпидемстанции. «Гараж» был недешевым заведением, но сейчас было дневное время и можно заказать бизнес-ланч – самое недорогое удовольствие в любом ресторане. Я порылась в кошельке и решила, что вполне могу себе позволить поболтать за обедом с господином Мишиным, который так боится доказательств его отношения к делу Грибанова.
Я не стала приводить себя в порядок и помчалась на стоянку, чтобы успеть прогреть машину. День стоял солнечный, но морозный. Солнца в Сибири так мало, что каждое светлое мгновение придает необыкновенный оптимизм. Может быть, все обойдется?
Садясь в машину, я поймала себя на том, что внимательно посмотрела на ее марку, цвет и номера. Я гнала, но все равно опоздала. Пару раз пришлось объезжать по встречной пробки, но на красный я не решалась пролетать – все же не на «мерсе» еду. Наконец, я воткнулась на стоянке, найдя приличное местечко поближе к выходу: кто знает, может, и удирать придется.
В баре было темно. Антураж заведения деликатно воспроизводил обстановку гаража – любимую и желанную для многих представителей мужского пола. За столиками сидели в основном мужики и тянули пиво. Я неприкрыто усмехнулась, оглядев стены, на которых были развешаны гаечные ключи, монтировки и старые колеса. По-моему, для полного счастья посетителей нужно повесить табличку «Женщинам вход воспрещен». Я попыталась определить, который из мужиков и есть господин Мишин. У всех был вид расслабленный и умиротворенный, и только один чернявый дядька за самым дальним столиком маялся, бегал глазками по потолку, потел в костюме с галстуком. Заметив меня, он впился глазами в мои сапоги, потом дубленку, сумку, рассмотрел даже руки: так смотрят, когда хотят решить, сколько заплатить надоевшему, но опасному свидетелю. Я уселась напротив него за столик, на котором стояли два коктейля, украшенных яркими фруктами. Я понятия не имела, как начать разговор, но он облегчил мою задачу.
– Я вас узнал, – прошептал вдруг Мишин, перегнувшись через стол. Это сообщение меня огорошило.
– Да?! – Я губами схватила спасительную соломинку, торчавшую из коктейля.
– Ну да, – энергично зашептал главный по медодежде, – вы репортер из криминальной газеты, с какой- то дурацкой фамилией про счастье.
