Египта через Сочи! Как так? Я вот из Франции летел до Москвы, потом самолетом до Адлера. А она приехала на автобусе из Сочи.
– Быть может, она добиралась от Москвы на поезде? Вышла в Сочи, а потом села на автобус…
– Легче было доехать до конечной. Зачем пересаживаться с поезда на автобус?
– У меня есть только одна версия: поезда стояли, ей надоело сидеть в душном вагоне…
– А у меня две, – перебил ее Андрей. – Первая – Даша запутывала след, вторая – Адлер не конечный пункт. То есть в Россию она приехала по каким-то своим делам, но что-то у нее не заладилось, и она рванула в родной город, чтобы тут отсидеться…
– С чего вы это взяли?
– Из снятой квартиры она сутки носу не казала, как будто чего-то боялась, а покинула ее под конвоем двух амбалов…
– Откуда вы знаете про амбалов? – вскрикнула Каролина.
– Соседка сказала.
– Но почему она не вызвала милицию?
– Она приняла Дашу за пьяную, а парней за ее ухажеров.
– Какой ужас… Боже… – Каролина тихо всхлипнула. – Что же с Дашкой случилось? Куда она вляпалась?
– Ваша сестра никогда не занималась противозаконной деятельностью?
– Какой еще деятельностью? Что вы несете…
– Перевозкой наркотиков, например.
Каролина подняла на Андрея огромные покрасневшие от слез глаза.
– Вы думаете, что Даша стала курьером?
Андрей пожал плечами.
– Нет, не может быть… Она не пошла бы на это – Дашка страшная трусиха… А перевозить наркотики очень опасно.
– Я просто предположил…
Она открыла рот, желая что-то сказать, но тут тишину разорвал телефонный звонок. Каролина вздрогнула всем телом, как-то затравленно посмотрела на радиотрубку, будто предчувствовала что-то нехорошее, взяла ее и медленно поднесла к уху.
Что ей говорили, Андрей не слышал. Но, судя по меняющемуся (вспыхивающему-бледнеющему- мертвеющему) лицу Каролины, понял – новости ужасные.
– Что-то с Дашей? – шепотом спросил он, когда девушка отлепила трубку от уха. – Она в больнице?
Каролина медленно покачала головой и глухо произнесла:
– Даша в морге. Ее нашли в лесу час назад. Зовут на опознание…
Глава 4
Абхазия 1991—1992 гг. Андрей
Андрей оторвал взгляд от своего мольберта и, вытянув шею, глянул на пейзаж Кары. Она рисовала синее в багряных прожилках небо, горные вершины, подсвеченные закатом, ущелье с водопадом, с серыми валунами, с зелеными помпонами кустов на обрыве – рисовала то, что видела перед собой, стоя на балконе.
– Отлично получается, – похвалил ее Андрей. – Только добавь немного синевы…
– А мне не нравится, – грустно сказала Кара. – Все как-то криво, косо… У тебя гораздо красивее вышло…
– Я занимаюсь живописью с детства, а ты всего год, конечно, у меня получается лучше. Но я должен заметить, что у тебя талант, ты удивительно хорошо улавливаешь природу вещей.
– Как это?
– В твоих рисунках есть настроение, душа, энергетика. Несколькими, пусть неумелыми штрихами ты умеешь точно изобразить предмет. – Он указал кистью на ее картину. – Вот взять хотя бы этот пейзаж! Сразу ясно, что ты рисуешь горы перед закатом. И это при том, что краски ты подобрала не очень удачно…
– Я не умею работать с цветом, карандашом мне больше нравится…
– Просто тебе лучше удаются портреты. Ты видишь человека насквозь. Его душу. Именно поэтому твои портреты так похожи на оригиналы…
Говоря так, Андрей нисколько не погрешил против истины – Кара на самом деле рисовала удивительные портреты. Не владея техникой, не имея понятия о перспективе, не выверяя пропорций, она умудрялась изобразить человека таким, каким он был. А Андрей, при всей его учености (семь лет художки, плюс четыре года занятий живописью в архитектурном институте), мог только детально копировать черты лица, фигуру. Его портреты получались умелыми, но не живыми…
– У тебя есть дар, – добавил Андрей. – Настоящий дар. Тебе надо учиться… Хочешь, я найму для тебя педагога?
– Нет, – засмеялась Кара. – У меня уже есть педагог, это ты… – Она нежно поцеловала его в испачканную краской руку. – Мне нравится заниматься с тобой… живописью…
Андрей бросил кисти, вытер руки о футболку, схватил Кару на руки и потащил в комнату.
– Куда? – смеясь, воскликнула она. – Ты не закончил пейзаж…
– По-моему, нам пора задуматься о наследниках.
– Но ты же еще не окончил институт! Мы обещали отцу, что повременим…
– Я думаю, он не сильно расстроится, если станет дедом на полгода раньше! – Андрей горячо поцеловал Кару в губы. – Знала бы ты, как мне надоели эти презервативы!
– Мне тоже, но мы должны повременить…
Андрей бросил Кару на кровать, молниеносно скинув с себя одежду, опустился рядом с ней, прижал к себе.
– Ты бы хоть руки вымыл, – игриво отпихнула его Кара, но у самой в глазах уже полыхало желание.
– Потом, – пробормотал он, припав губами к ее груди. – Все потом…
Одной рукой нащупав на тумбочке презерватив, другой Андрей начал стаскивать с Кары юбку. И в этот интереснейший момент в дверь постучали.
– Кто там? Марианка, ты? – крикнул Андрей, не прекращая своего занятия.
– Дети! – раздался из-за двери бабушкин голос. – Боюсь, что вам придется открыть…
Чертыхаясь, Андрей сполз с кровати, натянул на себя штаны и пошел открывать. Кара, вернув юбку на место, осталась лежать.
– Рисуете? – весело спросила Бэла Ашотовна, указав на перепачканные краской руки внука. – Молодцы… Тебе, Дюсик, надо больше заниматься, скоро диплом…
– Ты, бабуля, пришла только за тем, чтобы напомнить об этом?
– Я пришла сказать, что тебя ждет отец. Он в столовой с дядей Арамом.
– А я зачем им нужен?
– Отец хочет взять тебя с собой в Москву.
– Без меня никак? – расстроенно протянул Андрей. – Ты же знаешь, у меня экзамен на той неделе, мне надо заниматься…
– Андрей, ты должен ехать. Поездка не просто деловая. Папа хочет поосмотреться там… – Бабушкино лицо помрачнело. – Здесь опасно оставаться. Абхазы с грузинами конфликтовать начали. Это может привести к настоящей войне…
– Отец хочет увезти нас отсюда? – поразился Андрей. Он знал – в стране назревает война, но наделся, что их она не коснется. – Но почему? Мы-то к абхазо-грузинскому конфликту какое имеем отношение? Мы просто здесь живем…
– Попадем между молотом и наковальней! Пострадаем, как и все, живущие здесь!
– Кто посмеет тронуть Барса и его семью?
– Ты не знаешь, что такое война, поэтому так говоришь! – Бэла Ашотовна строго посмотрела на внука. – А я знаю – Великую Отечественную пережила – и говорю тебе, она коснется всех! Нас, может, и не тронут, тут ты прав, но в стране начнутся перебои со светом, топливом, медикаментами! Наступит бардак и анархия. Кучи уродов, прикрываясь благородной идеей, будут бегать с автоматами и творить беспредел…
