– Ты прекрасно знаешь, зачем существует Дом. Знаешь, чему он служит. Знаешь, что вам не положено делать ничего такого, что бы помешало этому. – Сторми ткнул пальцем в куклу, которую отец по-прежнему сжимал в кулаке. – Что это такое, отец?
– Не твое свинячье дело.
– Она дала это тебе. Это – ее. Ты очень стараешься, чтобы я никуда не ходил и ничем с ней не занимался, делая вид, что она недостаточно хороша для нашего семейства, при этом постоянно видишь ее у меня за спиной. Она – ребенок, отец. Ребенок.
Отец покачал головой. Внезапно он стал гораздо старше.
– Она не ребенок.
– И мы только стараемся тебя защитить, – подхватила мать. – Она действительно дурно влияет.
– В таком случае почему вы сами продолжаете с ней видеться?
Никто не ответил.
– Разве вы не хотите вернуть все? Восстановить все как было?
– Этого уже не вернуть, – сказал отец.
– Почему?
– Все зашло уже слишком далеко.
– Нет! – возразил Сторми. – Еще не поздно.
– Ты ошибаешься. – Отец посмотрел на куклу. – Ты не понимаешь.
– Что я не понимаю?
– Я трахал ее, ясно? – со злостью выкрикнул отец. – Трахал в задницу.
Сторми не мигая уставился на него.
– И теперь я ее навсегда, – шепотом закончил отец.
– Нет. – Сторми выхватил у отца куклу и швырнул ее об пол. Его трясло и мутило. Одно дело – подозревать что-то или выяснять дедуктивным методом, но совсем другое – столкнуться с этим в такой откровенной форме. Но он продолжал гнуть свое. – У тебя есть выбор, отец. У тебя всегда есть выбор. Прямо сейчас ты можешь выбрать – сдаться или бороться. Ты спокойно можешь все оборвать, если захочешь. Тебя с Дэниэлой ничто не связывает. Скажи, чтобы она проваливала ко всем чертям. Возьми себя в руки, ради Бога!
– Не могу, – подавленно произнес отец.
– Посмотри на мать! – кивнул он на ее оборванный, грязный вид. – Посмотри, что с ней происходит, в кого она превратилась! И ты знаешь, почему. Знаешь, из-за чего это. Неужели ты ради нее не в состоянии прекратить все это?
Кукла на полу слегка повернулась на бок. Сторми не мог сказать, произошло это намеренно или она просто неудачно упала и что-то там подломилось, но движение вызвало страх, и он пнул ее ногой под стол. По телу побежали мурашки. Оба родителя неотрывно смотрели под стол.
– Дэниэл просила меня жениться на ней, – произнес Сторми.
Это привело их в чувство.
На лице отца была написана ярость, под которой скрывалась растерянность, а за растерянностью стоял страх. Мать только охнула и зажала рот ладонями.
– Она знает, что вы запрещаете мне с ней разговаривать, и предложила нам с ней сбежать. Она сказала, что хочет увести меня из этого дома... – он выдержал паузу, – и от вас.
– Она... она не может... Мать начала тихо рыдать.
– Она считает, что может, – заявил Сторми и вдруг осознал, что не очень понимает, что больше расстроило родителей – возможность потерять его или расстаться с ней. Глубоко вздохнув, он решил уточнить и это.
– Она для вас важнее, чем я?
– Нет! – сквозь рыдания выдавила мать.
– Конечно нет, сынок.
– А что, если в таком случае я предложу вам выбирать? Если я скажу – она или я?
– Она хочет погубить нашу семью, – помрачнел отец.
– Кого вы выбираете?
– Все проблемы совсем не из-за этой маленькой шлюшки, – проговорила мать.
– А из-за кого? – резко обернулся к ней Сторми.
– Из-за того костлявого монстра, – округлив глаза, сказала мать.
Отец, совершенно потерянный, стоял молча.
– Ты бы выбрал меня, отец?
– Да, если бы мог. – По щеке медленно скатилась слеза.
– Я люблю вас, – грустно улыбнулся Сторми. – Люблю вас обоих.
