Начала медленно открываться дверь в дальнем конце коридора.
Дэниэл следил за этим процессом, стараясь подавить нарастающее чувство страха. Напрягая мозги, он старался вспомнить, что находится за той дверью, но детские воспоминания не работали, а за краткий период своих нынешних исследований до конца коридора он так и не добрался, поэтому совершенно не представлял, что может за этим последовать.
Наконец дверь открылась полностью. В прямоугольнике рамы на бледно-голубом фоне вырисовывались какие-то угловатые фигуры.
На этот раз он взял инициативу на себя.
Он понял, что находится за дверью, раньше, чем они подошли к ней.
Солярий. Или, если угодно, лунарий.
Потому что там были растения, ведущие ночной образ жизни.
Дэниэл вошел в комнату и остановился, сделав пару шагов. Они сейчас находились в западной части здания, при этом он не мог вспомнить, чтобы здесь располагалась когда-либо какая-нибудь теплица. Над головой, на высоте двух этажей, светилось небо; противоположная стена состояла из ряда окон с матовыми стеклами, пропускающими свет, но не дающими возможности разглядеть что-либо за ними. На полках, рядами, и в огромных горшках размещались невиданные экзотические растения, демонстрирующие собой небывалые сочетания форм и расцветок.
Интересно, откуда их привезли, подумал он.
И кто за ними ухаживает.
Все пятеро разбрелись между рядами, разглядывая диковинки. Дэниэл остановился у растения, напоминающего кактус и похожего на обезглавленный человеческий скелет, покрытый желтоватой кожей и колючими иглами.
Сторми направился к оконной стене и осторожно потрогал ее рукой.
– На ощупь твердое, – заявил он, обернувшись. Потом постучал по стеклу костяшками пальцев, и Дэниэл услышал характерный стеклянный звук. – Стоит попробовать. – Сторми выбрал средних размеров цветочный горшок и метнул его в стекло. Горшок исчез. И появился на прежнем месте.
– Интересно, а что будет, если его пнуть ногой? – произнес Дэниэл, подходя ближе. – Может, нога тоже исчезнет, а потом появится вновь?
– Хотите попробовать? – подначил его Сторми.
– Нет, просто раздумываю.
– Думайте дальше. Я тоже не буду пробовать.
– Эй, парни!
Они обернулись. Нортон стоял у чрезвычайно раскидистого куста с необычно большими темными листьями. Подойдя ближе, они увидели, что листья шевелятся, подрагивают, колеблются. При этом в теплице не было ни ветерка.
В движениях растения просматривалось что-то непристойное; какая-то неестественная и агрессивная сексуальность, напомнившая Дэниэлу...
Донин.
Он бросил взгляд на Нортона, потом на Сторми и по выражению их лиц понял, что они почувствовали то же самое. В этот момент подошли Лори и Марк, в их глазах читалась точно такая же реакция.
Одна ветка потянулась к ним, отстранилась, потянулась опять, странные листья изгибались манящими движениями. А на кончике ветки виднелась маленькая круглая ягодка.
Ева и яблоко.
Именно это сравнение пришло в голову Дэниэлу, и он подумал, что их предыдущие разговоры о Боге и дьяволе не лишены смысла.
– Что это значит? – спросила Лори. – Зачем мы сюда попали?
– Спросите что-нибудь полегче, – пожал плечами Дэниэл.
За спиной Лори зашевелилось еще одно растение – длинные костлявые ветки, увенчанные крупными цветами, похожими на орхидеи. Заметив его взгляд, она обернулась. Багровый, словно набухший кровью пестик ближайшего цветка качнулся к ней, подрагивая и распрямляясь во всю свою длину. С его кончика капал сок.
– Пойдемте отсюда, – передернулась от отвращения Лори.
– Ничего не имею против.
– Я тоже, – подхватил Сторми.
Все пятеро двинулись в обратном направлении. Дэниэл шел последним, внимательно оглядываясь по сторонам, но больше ничего необычного не происходило, даже растения перестали шевелиться. Как только они очутились в коридоре, дверь самопроизвольно захлопнулась.
– Что бы это все значило? – заговорил Сторми. – Ясное дело, нас туда пригласили специально. Значит, мы должны были там что-то увидеть. Но что именно?
Никто не ответил.
Была глухая ночь. По одним часам – два, по другим – половина четвертого, все очень устали, поэтому после короткого обсуждения завтрашнего плана, который заключался в необходимости заставить Биллингса дать объяснение тому, что произошло ночью и почему Дом оказался запечатанным, все начали расходиться по своим комнатам.
