— До скорого? — переспросила девочка.
— 'До скорого' значит: 'Пока, скоро увидимся', — объяснил мальчик. Она поняла — это как 'Auf wiedersehen'. [17]
Он улыбнулся и пошёл домой, тут же позабыв о ней.
Но Анна не забыла. Всю дорогу до папиного магазина она не переставая думала о Бернарде.
Колокольчик звякнул, когда она открыла дверь. Анна прислушалась к звуку. Казалось, магазин говорил ей: 'Привет, Анна'.
'Это же канадский магазин', — подумала девочка.
Папа оказался ужасно занят, но Анне было всё равно. Она забилась в тёмный уголок и уселась на ящик с апельсинами. Она уже успела полюбить эту тускло освещённую комнату, забитую ящиками и бочками, её мирное и тихое убежище. Папе некогда заглядывать сюда, он не обращает на дочку особого внимания. Иногда даже приятно, когда на тебя не обращают внимания. Бывает, нужно время, чтобы подумать о чём-то своём.
Она наблюдала за папой, взвешивающим сыр какой-то полной даме, смотрела, как он пересчитывает апельсины. Но думала она не о папе.
— Привет, Бернард, — шептала она. — До скорого, Бернард.
Теперь папа карабкается на стремянку, чтобы достать с верхней полки мышеловку.
Может, стоит попробовать и с остальными. 'Привет, Изабелла, до скорого, Бен'.
Анна даже немножко испугалась собственной смелости. Но погодите, скоро она попытается, скоро.
— Спасибо, мистер Зольтен, — сказала полная дама и вышла.
Изабелла обняла её, вдруг вспомнила Анна.
Раньше её только папа обнимал. Когда её пытался обнять кто-то ещё, она вся застывала или старалась увернуться. С этим ничего нельзя было поделать. Иногда ей даже не хотелось отстраняться, но как-то само получалось.
— Анна — такой неласковый ребенок, — сказала мама тёте Тане, когда Анна в очередной раз увернулась от тёткиного поцелуя.
Но с Изабеллой всё по-другому.
Не суетливо, а просто приятно.
Папа обернулся. Он вглядывался в полумрак, пытаясь разглядеть дочку. Анна ждала, чтобы он обнаружил её убежище. Они улыбнулись друг другу.
— Добрый день, Анна, — сказал папа.
Девочка взглянула на него. Он добрее всех на свете. Он не смеётся над ней, даже когда она делает ошибки. Папа никогда не смеётся над ней, если знает — у неё серьёзный вопрос. Анна глубоко вздохнула и решилась.
— Привет, папа, — громко и смело ответила она.
Вроде звучит правильно.
Глава 12
Другое направление
Теперь Анна утром шла в другом направлении, чем все остальные, и возвращалась домой позже всех. Она почти ничего не рассказывала про школу, а если что-то и говорила, то только в ответ на прямой вопрос.
— И как там, в этом твоём новом классе? — хотела знать мама.
— Всё в порядке, — отвечала Анна.
Мама в отчаянье всплёскивала руками.
— Ну точно воду выдавливать из камня, — жаловалась она.
— Ты уже умеешь читать, Анна? — спросила Фрида.
Анна низко склонила голову, чтобы сестра не видела её лица, и ответила:
— Немножко.
'Не может она читать', — подумала Фрида и пожалела, что задала вопрос.
Прошла первая неделя занятий. Затем вторая. Семья Анны по-прежнему не представляла, что происходит в новой школе. Они не особенно удивлялись, все привыкли к Анниным настроениям и Анниному молчанию. Оставалось только надеяться на лучшее.
Папа замечал больше, чем другие, ведь Анна приходила в магазин почти каждый день. Но ему столько приходилось работать, что некогда было вытягивать из неё новости. Однажды он услышал, как она тихонько напевает, но продолжал складывать консервы и не обернулся.
— Канада, ты мой дом, ты родина моя, — тихонько разучивала песню Анна.
Папа чуть не уронил ящик. Что случилось с его Анной?
Дело было в Бернарде. И в Бене. И в Изабелле, взявшей Анну под свое крылышко. Но важнее всех — мисс Уильямс, помогавшая родиться новой Анне.
Нелегко это было, и времени заняло немало.
— Молодец, Анна! — учительница никогда не забывала похвалить девочку, когда только было за что. — Ты такая быстрая! — в один прекрасный день добавила она.
Сначала Анна решила — мисс Уильямс её с кем-то спутала. Всем известно, Неуклюжая Анна ужасно медлительная. Только после того, как учительница повторила похвалу несколько раз, Анна поняла, что это правда. Теперь, с новыми очками, буквы и цифры больше не прыгали, она без усилий видела всё написанное на доске, быстро выполняла задания и даже иногда решала задачки раньше Бена.
Впервые получив по арифметике «отлично», Анна пришла в полный восторг и тут услышала, как мисс Уильямс тихо говорит:
— Какая у тебя приятная улыбка, Анна.
Улыбка тут же исчезла с лица девочки, она ждала, что учительница добавит: 'И почему бы тебе не улыбаться почаще, а то всё сидишь с таким надутым видом'. Но вместо этого мисс Уильямс повернулась к Изабелле и стала объяснять пример на деление. Ей, похоже, и в голову не пришло, какую необычайную фразу она сейчас произнесла.
С этой минуты Анна стала улыбаться. Сначала застенчиво и редко. Но мисс Уильямс, да и остальные ребята всегда улыбались в ответ, а Бен настолько заразительно смеялся, что просто невозможно было не ответить тем же. Улыбка по-прежнему быстро исчезала с лица Анны, но появлялась всё чаще и чаще.
— Завидую я твоим ямочкам, Анна, — вздохнула однажды мисс Уильямс. В её словах явственно слышалась настоящая зависть. — Всегда мечтала о таких ямочках.
Анна и не знала про ямочки на щеках. Она даже не знала, что такое ямочки. Когда Изабелла объяснила, Анна ковырнула пальцем ямочку на правой щеке. Девочка улыбнулась — ямочка появилась. Перестала улыбаться — ямочка пропала. Они появлялись и исчезали в мгновение ока. Анна даже слегка покраснела.
'А у меня их две', — подумала девочка.
Вечером за ужином она наблюдала за Фридой и Гретхен. Наконец Фрида рассмеялась шуточке Фрица. Гретхен тоже улыбнулась. Ни у одной из них ямочек не было.
В середине октября мисс Уильямс подошла к парте, где сидела Анна, с какой-то книгой в руках.
— У меня для тебя подарок, Анна. Может, сначала будет трудновато, но мне кажется, тебе понравится. Конечно, задачка будет нелёгкая.
Услышав про 'нелегкую задачку', Анна просияла. Она взяла книгу в руки. На обложке нарисованы высокие ворота, за ними сад, а в саду двое детей.
—
— Детский, — пришла на помощь учительница.
—
— Стихи, — отозвался Бен, — это когда в рифму. Вот, смотри.
Он потянулся за книгой, открыл её и показал Анне.
— A, Gedicht,[19] — поняла Анна.
— У автора этих стихов не было ни братьев, ни сестёр, — учительница взяла стул и села рядом с партой Анны. — Его звали Роберт Льюис Стивенсон.
— Тот, который написал поэму о качелях? — спросила Джейн.
Мисс Уильямс кивнула и улыбнулась Джейн. Она продолжала говорить, будто сказку рассказывала. Весь класс слушал, замерев.
— Он очень много болел. Всю жизнь болел. Мне кажется, ему в детстве часто было очень одиноко. Тогда в дело шло воображение, и он придумывал всякую всячину.
Воображение было длинным словом, но его Анна уже знала. Мисс Уильямс любила воображение. Только вчера, посмотрев на один из рисунков Анны, где великан, упираясь головой в небо, выходил из замка, она сказала: 'Какое же у тебя воображение, Анна'. Анна никогда раньше о нём и не думала, но не сомневаться же в словах учительницы. Мисс Уильямс всё на свете знала про воображение.
'А у Гретхен оно есть? Сдаётся, что нет', — подумала Анна.
Теперь девочка открыла книгу и начала перелистывать страницы. Учительница занялась другими детьми.
— Попробуй вот этот пример, Бен, — сказала она, и Бен с головой ушел в арифметику.
Четверым ученикам из третьего класса мисс Уильямс велела проверять друг у друга таблицу умножения.
Никто не смотрел на Анну. Никто не сказал положить книгу на место или немедленно идти к доске и читать. Всё утро она занималась своим подарком, рассматривала со всех сторон, обнаруживая всё новые и новые сокровища.
