Стюарт и Эдди, последние из оставшихся в редакции сотрудников, укладывали в портфели свои вещи и собирались уходить. Хоуви взглянул на часы — семь тридцать. Если бы Джим намеревался вернуться в редакцию, он бы уже пришел.
Хоуви напряг все силы, поднял руку и положил ладонь на подлокотник, где была панель управления инвалидной коляской. Он развернул свое кресло и одновременно окликнул Эдди.
Спортивный редактор тут же отозвался:
— Да, Хоуви?
— Тебе не трудно подать мне телефон? Никак не дотянусь до него.
— Пожалуйста.
— Спасибо.
— Хоуви, у тебя какие планы на сегодняшний вечер? — спросил Стюарт.
— Вроде бы никаких.
— Мы с Эдди идем на баскетбольный матч. Если хочешь, присоединяйся.
— Нам прислали кучу пригласительных билетов для прессы, — добавил Эдди.
— Что-то неохота, — сказал Хоуви. — Но спасибо за приглашение.
Стюарт пожал плечами:
— Напрасно отказываешься. Может быть очень даже интересно. А впрочем, твое дело.
Хоуви занялся телефоном.
Разумеется, Эдди с готовностью снял бы для него трубку и набрал номер — стоит только сказать. Однако было так неприятно всякий раз просить о столь мелких одолжениях, что Хоуви предпочитал мучиться в одиночку, чем постоянно прибегать к посторонней помощи.
Проделав медленные сложные манипуляции своими почти бессильными руками, он наконец набрал нужный номер. Это заняло минуты три-четыре, и он был весь в поту.
В трубке раздался голос Дэйва.
— Да-а?
Это 'да' прозвучало весьма сердито, недружелюбно. Хоуви вдруг смутился — ему показалось большой дерзостью просить Дэйва приехать и забрать его из редакции.
— Привет, — сказал он почти заискивающим тоном.
— А-а, наш засранец звонит. Ты где таскаешься? Нескрываемая агрессивность звучала не только в словах, но и в интонации.
— Я все еще в редакции 'Сентинел'.
— Не рассчитывай, что я сорвусь с места и приеду за тобой. У меня, знаешь ли, есть и своя жизнь. Я не могу прибегать по первому твоему требованию!
— Да я... да я и не собирался просить тебя...
— А какого хрена звонишь? Во рту у Хоуви пересохло, и он ничего не мог произнести.
— Чего молчишь, олух? Дорогу домой знаешь, не заблудишься.
В трубке раздались короткие гудки.
Хоуви всего трясло. Он с огромным трудом поставил телефон на стол. Домой возвращаться не хотелось. Куда угодно — только не туда, где Дэйв.
Он смертельно боялся своего помощника. Может быть, Джим у себя в общежитии... или он все-таки забежит в редакцию попозже... Господи, только не домой, только бы не видеть наглую рожу Дэйва!
— Мы уходим, — сказал Эдди. — И тебе тоже лучше уйти. Мы запрем дверь.
— Насчет баскетбола... приглашение в силе? — спросил Хоуви. Стюарт кивнул.
— Разумеется. Что, передумал?
— Да. Я с вами.
— Вот и отлично.
Хоуви выехал из редакционной комнаты в коридор. Пока он будет на матче, Джим непременно вернется к себе после свидания с Фейт или где он там еще. Хоуви позвонит ему и нагрянет в гости. А если к Джиму не получится... ну, на худой конец можно дозвониться до родителей. Конечно, объяснять им сложившуюся ситуацию — удовольствие ниже среднего... особенно выслушивать визгливые вопросы матери... но все лучше... На улице ночевать и к утру замерзнуть — даже это лучше, нежели увидеться вновь с мерзким Дэйвом.
Эдди запер дверь редакционной комнаты и положил ключ в карман.
— Хорошо, — сказал он, — давайте заключать пари, кто сегодня выиграет.
Трибуны спортивного зала были уже заполнены зрителями, хотя до начала матча оставалось еще четверть часа. Свободными оставались места лишь на 'верхотуре', куда Хоуви в его коляске было, конечно, не добраться. Стюарт и Эдди сказали, что могут постоять рядом с ним внизу. Хоуви не хотел причинять парням такое неудобство и шутливо велел им пошевеливаться и карабкаться к верхнему ряду, пока не заняты последние из оставшихся мест.
— Ладно, — согласился Стюарт. — Только ты оставайся возле выхода. В перерыве мы к тебе подойдем.
— Хорошо.
Хоуви проводил приятелей глазами, а затем поехал дальше сквозь толпу — мимо столика судейской коллегии к центральному выходу. По пути он заметил, что среди зрителей практически нет одиночек — сплошь или парочки, или компании. Хотя он пришел с друзьями и даже мог видеть их на самом верху трибуны, у Хоуви возникло малоприятное ощущение неприкаянного одиночества.
Наконец он остановился у края трибуны, рядом с центральным выходом. На игровом поле уже разминались игроки. В зале было душновато, но двери за его спиной были открыты и оттуда тянуло прохладой. Прежде чем повернуться лицом к игровому полю, Хоуви посмотрел в дверной проем и увидел неподалеку от спортивного зала, под сенью деревьев, парочку. На улице было темно, но фонари достаточно хорошо освещали пространство под деревьями. Парочка исступленно целовалась, рука парня вовсю гуляла под юбкой девушки.
Какая удивительная бесстыжесть — им будто наплевать, что рядом сотни людей, которые все видят! Разве это любовь? Обычное скотство.
Хоуви тяжело вздохнул и развернул коляску.
Но мысли его как-то некстати сосредоточились на сексе. Болезнь лишала Хоуви многих физических удовольствий. Однако именно недоступный секс больше всего прочего дразнил его любопытство. Ходить, бегать — конечно, это все неплохие вещи, но он не слишком страдал из-за того, что ноги не подчиняются ему — уже свыкся, да и моторизованная коляска с грехом пополам компенсировала неспособность самостоятельно передвигаться. Зато секс...
Несколько лет назад, будучи старшеклассником, Хоуви пересмотрел чертову уйму всякой порнографии — хватал все, что мог достать. Разглядывал непристойные картинки и фотографии голых девиц, читал порнографические рассказы. Ему нравилось видеть обнаженных женщин, но их привлекательность он понимал лишь умом — настоящего физического возбуждения он не испытывал. Никогда он не ощущал приятного шевеления в низу живота, никогда его тело не окатывала волна удовольствия. Словом, Хоуви испытывал танталовы муки, пытаясь дотянуться своим сознанием до понимания того, в чем именно состоит радость секса, в чем его упоительные секреты.
— Эй ты, калека чертов! Гляди, куда прешь! Хоуви изумленно поднял глаза. Оказывается, он слишком глубоко задумался и машинально пощелкивал рычажком управления коляской, которая соответственно двигалась вперед и назад на десяток-другой дюймов. В последний раз она чуть не наехала на ноги парня, который шел к двери, чтобы покурить на улице.
— Извините, пожалуйста, — смущенно произнес Хоуви.
— Говнюк поганый!
Хоуви проводил парня глазами.
Его лицо показалось Хоуви знакомым. То ли потому, что все хамы несколько похожи друг на друга, то ли потому, что он уже видел этого типа на концерте Яны Андерсон — там хулиганы так фантастически распоясались, что Хоуви и Джиму пришлось срочно удирать, дабы не попасть в неприятную историю.
Хоуви чуть развернул коляску и посмотрел в темный зев двери на оранжевый огонек сигареты
