Очевидно, это и был Брент Киилер. Сжимая в руках громкоговоритель, он кричал в микрофон:
— Американские университеты должны стать местами, где могут получать образование американские студенты. Но мы видим, что добропорядочные и лояльные американцы остаются за воротами университетов, потому что их оккупировали япошки и прочие разные узкоглазые азиаты, а также арабские погонщики верблюдов и африканская шатия-братия. Вся эта шушера заграничная и языка-то нашего толком не знает...
Толпа встретила эти слова ревом одобрения.
Великолепно! Такой массовый митинг — и поперек общепринятым взглядам. Настоящая сенсация. За снимки этого похабного сборища Джим его просто расцелует.
Ричард стал проталкиваться поближе к ступеням административного корпуса, чтобы снять самого Брента Киилера.
Тем временем оратор распинался дальше:
— Вы знаете, я — Брент Киилер, и я открыто придерживаюсь проамериканских взглядов. Кое-кто из вас может спросить: а зачем нам иметь президентом студенческого совета человека, который придерживается проамериканских взглядов? Какой нам в этом прок? Я отвечаю: большой прок! И сейчас объясню почему. Многие из вас, американских граждан, просили кредит на учебу — и вам отказали. А рядом со мной на занятиях по алгебре сидит япошка, которому предоставили кредит тотчас же, по первой просьбе, без промедления — разве что не расшаркались перед ним! И таких нахлебников из-за рубежа здесь сотни. Вам случалось записываться на какой-нибудь популярный курс и получать от ворот поворот — дескать, мест больше нет? Да, для вас места не нашлось — потому что оно занято каким-нибудь тюрбанистым иранцем или малохольным индусом. По-вашему, это справедливо? Сколько можно смешивать с грязью истинных американцев? Не век же нам терпеть засилье иностранцев! Пора с этим кончать!
— Кончать! — взревела толпа.
— Кончать! — повторил за всеми Брент. Хрипло рассмеявшись, он продолжал:
— Всем этим странам нет резона воевать с нами. Мы уже проиграли войну. Мы уже сдали свои позиции. Они нами давно подтираются! — Он сделал паузу и вдруг, еще больше приблизив микрофон к губам, перешел на грозный шепот:
— Но это война. Потому что кое-кто из нас все-таки не сдался. Потому что кое-кто из нас готов биться до конца и не желает сидеть сложа руки.
— Убить всю сволочь узкоглазую! — выкрикнул голос из толпы.
— Да, — тем же зловещим шепотом согласился Брент. — Убить всю сволочь узкоглазую!
— Открутить яйца арабам!
— Да, — опять же шепотом поддержал Брент. — Открутить яйца арабам!
Как раз в этот момент по несчастной случайности за спиной Брента появился студент явно азиатского вида. Ни о чем не подозревая, он вышел из дверей административного корпуса с тяжелым портфелем под мышкой.
Ричард почуял жареное. Он протолкался в первый ряд толпы и припал на одно колено, чтобы сделать классный снимок: красный от ярости Брент с громкоговорителем и спускающийся по ступеням студент-азиат, который с рассеянной улыбкой смотрит на огромную толпу.
— Япошка! — выкрикнул кто-то. Брент ухмылялся.
— Япошка! — повторил тот же голос в толпе. Тут и другие закричали, показывая пальцами за спину Брента:
— Япошка! Смотри, япошка!
Ричарду показалось, что Киилер не понимает этих криков и не догадывается, что происходит. Он просто смотрел на толпу с самодовольной ухмылкой и слушал вопли 'Япошка!'. Но как только японец оказался на одной ступени с ним, Киилер вдруг повернулся, в два прыжка преодолел несколько метров между собой и студентом из Японии и выбил у него портфель.
Портфель упал на ступени, открылся, и из него посыпались книги и тетради.
— Куда ты, по-твоему, идешь? — грозно спросил Брент в микрофон.
Студент ошарашенно озирался. Он не понимал, что происходит. С какой стати на него напали, да еще на виду у такой массы людей?
Наконец он нагнулся, чтобы собрать книги и тетради и поднять портфель.
Киилер ногой оттолкнул портфель подальше и схватил японца за руку.
— Я тебе задал вопрос, тварь желторожая!.. Куда намылился?
Студент попытался вырваться.
— Ребята, я с этим гадом в одиночку не справлюсь! — обратился Киилер к толпе.
Сразу же нашлась дюжина добровольных помощников, которые взбежали по ступеням и окружили японца. Желающих было так много, что схватили парня только трое или четверо, остальные просто топтались вокруг, помахивая кулаками.
— Дайте ему хорошенько под зад, чтоб знал наших! — подсказал кто-то из толпы.
Раздался одобрительный шум, и через несколько секунд площадь скандировала:
— Под зад! Под зад!
Толпа все больше и больше заводилась.
Ричард снова сменил объектив и стал щелкать крупные планы самых яростных кричалыциков. Он ощущал перемену в настроении толпы — она была почти осязаемой. Насмешливая злость сменилась кровожадным умопомрачением. Это отражалось на лицах. Они были отвратительны. Распяленные рты, вытаращенные глаза. Великолепные снимки!
Даже зеваки, которые присоединились к толпе только что и стояли по краям людской массы, и те поддались всеобщему настроению и скандировали вместе с другими:
— Под зад! Под зад! Под зад!
Блондиночка рядом с Ричардом, румяная милашка с физиономией положительной девочки, возглавляющей группу поддержки на баскетбольном матче, сейчас громко выкрикивала эти два слова, и ее лицо было искажено животной ненавистью. Ее прелестные глазки, которые, несомненно, туманились от слез, когда в фильме умирала кошечка или собаку переезжал автомобиль, превратились в глаза жестокой ведьмы.
Ричард проворно повернулся и сфотографировал кровожадную блондиночку.
В аппарате кончалась пленка. Он готовился перезарядить его и полез в карман за новой кассетой. Во время этой паузы в съемке Ричард перестал быть фотографом и разглядывал толпу невооруженным глазом, а не через видоискатель. Ему стало не по себе: он никогда не видел, чтобы митингующие опускались так низко. Эта толпа способна на что угодно. Заряд агрессивности просто небывалый!
Но в следующую секунду Ричард занялся кассетой, и все его личные чувства ушли на второй план.
Он снова стал приложением к фотоаппарату. Он опять бурно радовался уникальной ситуации и уникальным кадрам.
Ему нравился этот митинг. Ему нравился этот живописный бардак, эти искаженные лица, этот материал.
Тем временем японец пытался вырваться, но энтузиасты-добровольцы держали его железной хваткой.
— Достаточно они попили нашей кровушки! — провозгласил Брент Киилер. — Достаточно они поиздевались над нами. Теперь давайте мы поиздеваемся над ними!
Треск рвущейся одежды был заглушен ревом толпы, которая продолжала яростно и тупо скандировать все те же два слова. Но Ричарду показалось, что он не только видит, как добровольцы разорвали сорочку японца, но и слышит, как рвется ткань.
Поощренные хохотом и одобрительным улюлюканьем сборища, хулиганы стали сдирать с японца брюки. Через несколько секунд с него сорвали и брюки, и трусы. Голый студент расплакался от унижения. Толпа пришла в полный восторг.
— Отрежьте ему член, чтоб не плодил новых япошек! — крикнула блондиночка рядом с Ричардом, который щелкал кадр за кадром почти без перерыва.
— Это мы можем, — сказал Брент в микрофон, отвечая на ее предложение. — Мы много чего можем!
