– Правда?
– Она изучает историю нашего рода.
– У нее рыжие волосы?
– Да. Она унаследовала цвет волос от своей мамы.
– Жены ванакса, леди Брайанны. Я несколько раз видела здесь твою кузину, и однажды мне показалось, что она спит.
– Мои дядя и тетя раньше беспокоились, а потом махнули на нее рукой.
Он так запросто говорил о правителе Акоры и его супруге, как будто они обычные люди. Персефоне представилась возможность немного узнать о жизни тех, кого она всегда считала избранными, почти легендарными.
Она попыталась представить, что значит иметь двух любящих родителей, которые желают своей дочери счастья.
– Твоей кузине очень повезло.
– Верно. Кстати, она отлично знает библиотеку. К сожалению, в данный момент ее нет на Акоре, иначе я попросил бы ее помочь нам в наших поисках.
– Я тоже немного знакома с этим заведением, – уведомила Персефона, – но есть человек, который знает гораздо больше меня. Может быть, мы его найдем.
– Кого? – спросил Гейвин, когда они пошли мимо рядов книг, рукописей и свитков, в которых хранились знания, накопленные акоранцами за тысячелетия.
Отрезанная от всего мира, Акора никогда не переживала трудные времена, периоды бедствий и разрушений. Она тщательно оберегала свою независимость и свой самобытный образ жизни.
Путь принцу и Персефоне освещали каменные лампы, укрепленные в настенных железных кронштейнах.
– Одного моего друга. Он должен находиться здесь. Они отмахали добрые четверть мили, лавируя между стеллажами, и очутились в небольшой нише, обставленной, как рабочий кабинет. За столом сидел древний старик с длинными седыми волосами и такой же длинной седой бородой.
– Нестор? – удивленно спросил Гейвин. – Я думал, ты вышел на отдых.
– Да, принц, я действительно оставил работу, но через несколько месяцев заскучал и с радостью вернулся к своему занятию.
– Вы знакомы? – спросила Персефона.
– Я имел честь состоять одним из домашних учителей маленького Гейвина, – улыбнулся старик. – Мы провели немало приятных часов, беседуя о древних греках и римлянах. Насколько я помню, вы находили историю гораздо более интересной, чем такие приземленные предметы, как математика.
– С тех пор я расширил свой кругозор. Клио будет восторге, когда узнает о твоем возвращении.
– С нетерпением жду встречи с ней. А теперь ублажите старика и расскажите, каким образом вы двое оказались здесь вместе.
– Мы ищем записи топографической съемки, выполненной несколько веков назад, на которые ссылается некая Амаренсис, – объяснил Гейвин.
– Ах, Амаренсис! – просиял Нестор. – Ребенком я встречался с ней.
– Она умерла сто лет назад, – удивилась Персефона.
– Не совсем так. Мне девяносто лет. Когда я родился, она была еще жива. Наши дорожки пересеклись, когда мне исполнилось восемь лет. Замечательная женщина! Я до сих пор ее вспоминаю.
– В своей работе она ссылается на топографическую съемку, выполненную около пятисот лет назад, – объяснил Гейвин. – Очевидно, у нее была запись съемки, взятая в дворцовой библиотеке. Но я не могу найти ее.
– Странно. Обычно такие документы находятся довольно легко.
– Я тоже так думаю, но я искал запись в течение многих месяцев, и все безуспешно. Больше того, ее не смог отыскать ни один библиотекарь.
Гейвин знал, что Нестор любит трудные задачи. Вот и сейчас старик усмехнулся, потом медленно, но уверенно встал с кресла и расправил свою темно-синюю робу.
– Пойдемте посмотрим. Топографическая съемка, говоришь?
– Да. Она включает измерения высот местности на всей территории Акоры.
– И тебе нужна такая информация?
– Да, более подробная, чем та, которую дает Амаренсис.
– По правде говоря, подобные материалы привлекают к себе мало интереса. Возможно, есть всего два экземпляра этой работы.
– Почему два? – спросила Персефона.
– Потому что по одному экземпляру не делают никогда. Если Амаренсис взяла один экземпляр и не вернула его…
– Значит, в библиотеке должен остаться всего один, последний, – закончил Гейвин, – но и он пропал.
