плакаты во внутренний двор дворца. Но они настаивают на том, что больше ничего противозаконного не делали.
— А что насчет того мужчины, которого видели сидящим на стене с желтой повязкой на шее? Его кто-нибудь знает?
— Нет, более того, они считают, что его не существует.
— Может, и так, — медленно сказала Кассандра, — в конце концов лишь один свидетель заявил, что видел его.
— Три, — тихо сказал Ройс. Он стоял чуть в стороне, около окна. Кассандра уже не была настолько бледна, как вчера, но он-то знал, что она спала очень мало, потому что сам так и не заснул, охраняя ее сон. Она рано проснулась и тут же занялась делами. С того самого момента она ни на секунду не присела отдохнуть.
В конце концов она была Атридис.
— Нашли еще двух свидетелей, — объяснил он. — Одна из них — женщина, сидевшая рядом со стариком. И она тоже заметила человека с желтой повязкой на шее. Еще один — мальчишка, ему около одиннадцати, он тоже видел этого человека. Их описания немного различаются, но все они видели его на стене, и у него на шее была желтая повязка.
— Может, это ничего и не значит, — задумчиво сказала Кассандра.
Ройс кивнул:
— Или может означать слишком много. Они долго смотрели друг на друга. Марселлус кашлянул:
— Понимаете, Атридис, мы вынуждены осудить бунтовщиков.
— Да, конечно, — сказала она, усилием воли заставляя себя сосредоточиться. — К несчастью, главный судья, сам ванакс, нездоров. Я уверена, что, как только мой брат поправится, он сразу же разрешит все проблемы.
— Это может занять много времени, Атридис.
Ее голос стал строже:
— Пусть будет так, как будет. Все это время к заключенным следует относиться с уважением, крайне вежливо.
— Но все же их не выпустят на свободу? — мягко спросил Марселлус.
— Нет, они останутся под стражей. Я думаю, все согласятся, что ничего еще не ясно, а нервы у всех на пределе. Поэтому лучше будет, если приверженцы «Гелиоса» останутся там, где они в безопасности.
Марселлус мог бы, конечно, отметить, что заключенные вряд ли согласились бы с этим, но простая констатация фактов не входила в его привычки. Вместо этого он сказал:
— Работы по очистке арены от обломков продолжаются. Завтра начнут восстанавливать стены.
— Очень рада это слышать.
— И еще, хотя это и никак не связано, зацветают оливы.
— Хорошо, пусть будут проведены обычные церемонии. Марселлус помедлил. Он взглянул на Ройса. Тот поймал взгляд и спросил:
— А что это за церемонии?
Какое-то время она не отвечала, разглядывая город. Ройс понял, что мысли ее где-то далеко, и осознал, что это его задевает. И все же он молчал, пока она не повернулась к нему.
— Это ритуалы. Несложные, всего лишь поход в рощи, несколько подходящих молитв, что-то в этом роде.
Марселлус подал голос:
— Обычно это делает ванакс. Люди всегда рады видеть его в такое время. Это напоминание о благословении, данном Акоре, — порядке и вечности.
— Атрей всегда любил такие празднества, — с нежностью сказала Кассандра. — Ему нравится быть среди народа, разговаривать с людьми, а еще больше — их слушать.
— Значит, — сказал Ройс, — тебе нужно будет заменить его в этот раз?
— Да, думаю, так будет лучше всего. Спасибо, Марселлус. Благодарю за усердие.
Когда судья ушел, Ройс сказал:
— Твоя забота о том, чтобы бунтовщики были в безопасности, должна касаться и тебя самой, тебе не кажется?
Она смахнула невидимую пылинку с подола белой туники. Неожиданно ей пришло в голову, что, поскольку она больше не девственница, ей можно носить одежду другого цвета. Да вот только такое поведение до свадьбы удивит и обеспокоит ее народ, не говоря уже о ее семье. Может быть, это даже к лучшему, ведь не было ни времени, ни сил выбирать другую одежду.
— Касаться меня?
Он обошел стол и встал рядом с ней. Утром он принял душ и больше не источал цветочный аромат. Нельзя ей об этом думать!
— Ты со всей ответственностью взяла на себя обязанности брата. Неужели ты думаешь, что тот, кто хотел его убить, не может избрать следующей целью тебя?
Что-то мелькнуло в ее глазах, что-то такое, чего он не мог уловить, но это ему определенно не понравилось.
— Я не ванакс.
Ройс попробовал зайти с другой стороны.
— Что бы произошло, если бы ты не приняла эту ответственность?
— Я не понимаю, о чем ты.
В нем зашевелился гнев. Она нарочно разыгрывала непонимание, это точно. Но почему, зачем, он не знал.
— Конечно же, ты все прекрасно понимаешь. Если бы ты не взяла бразды правления в свои руки, то что бы сейчас происходило в Акоре?
— Абсолютно то же самое, что происходит сейчас. Мы оплакиваем погибших, молимся за раненых и просто продолжаем жить.
— А тебе не кажется, что началась бы паника… все было бы неопределенно… непонятно?..
— Ну, по-моему, в какой-то мере все это имело место.
— Нет, я имею в виду не то, что происходит сейчас, а то, что начало бы происходить. Раньше когда- нибудь убивали ванакса?
Казалось, этот простой вопрос глубоко шокировал ее.
— Конечно, нет, об этом не может быть и речи! Это просто немыслимо!
— Немыслимое почти случилось два дня назад. Ну, теперь ты можешь сказать, что все было бы абсолютно так же, если бы ты не взяла все в свои руки, если бы тебя не признали Атридис?
— Я — Атридис, это имя моей семьи.
— Атридис — нечто совершенно другое, что-то, чего еще никогда не было. Я слышу, как тебя называют. И ты это тоже слышишь. Более того, я слышу в голосах людей облегчение и доверие. Они верят, что ты все исправишь, что будешь с ними до тех пор, пока Атрей не выздоровеет и не вернется к исполнению своих обязанностей.
— Именно так я и собираюсь поступить.
Ему показалось, что она с трудом смогла изобразить улыбку:
— Пойдешь со мной в оливковую рощу?
Он призвал на помощь все терпение, напоминая самому себе, как он относится к этой женщине и к Акоре.
— Да, конечно. А кто еще пойдет с нами?
— Я думаю, советники, некоторые чиновники, еще несколько человек.
— А охрана?
— С которой всегда путешествует принц-регент? — Она наморщила нос. — Ни к чему подобные церемонии.
Гнев вновь закипел в душе. Что-то не так. Либо она не та женщина, которой он ее всегда считал — умной, предусмотрительной, предчувствующей, — либо тут кроется что-то еще…
Он обдумал возможность того, что он в ней ошибся, и решил, что эта гипотеза не выдерживает
