Девушки, не сговариваясь, написали об угрозах оторвать голову, переломать руки-ноги, уничтожить со всеми потрохами, сопровождаемых нецензурной бранью.
Омоновец забрал листочки с их свидетельскими показаниями и отправился по другим квартирам с той же просьбой.
Через полчаса снова раздался звонок в дверь. На этот раз милиционер был не один. Рядом с ним смущенно мялся вполне штатский парень.
– Вот твои спасительницы, иди спасибо скажи.
– Спасибо! – торжественно произнес Олег, приложив руку к сердцу.
Все еще очень веселый омоновец попрощался и побежал вниз по лестнице вслед за выполнившим свою миссию отрядом.
Олегу пришлось рассказать благородным поборницам справедливости, что же, собственно, произошло.
Он, вообще-то, студент четвертого курса. Но как-то слегка подзапустил там все… Учебу эту… Ну, сессию завалил… Три неуда. Он пересдаст. А эти, в деканате, послали в военкомат бумагу, что он кандидат на призыв. И ему ничего не сказали. Хоть он со всеми преподами уже договорился о пересдаче.
И вот сегодня сидел дома, готовился к экзамену. Звонят в дверь. Он спрашивает:
– Кто?
– Откройте! – говорят.
Ага! Щас! Незнакомым мужикам – всю жизнь мечтал!
Они опять звонить принялись.
Он им:
– Кто?
И представляете, что они ответили?
– Ну, конь в пальто, – высказала предположение Танина соученица.
– Дед Пихто, – подкинула вариант Таня.
– Нет, – отверг привычные отклики Олег, – все не то! Они говорят: «Манто!» Я заржал, не удержался. Они опять звонят, говорят, что повестку надо вручить.
– Какую повестку?
– Из военкомата!
– Не открою!
Они тогда начали орать, чтоб им позвали к двери Красильникова Олега, пусть повестку возьмет и распишется. И все. Они уйдут.
– И тогда я им говорю: «Ну, я Красильников Олег!»
– Ну, ты му-му… – протянула Таня.
До нее потихонечку стало кое-что доходить.
– Да уж… Мумее некуда, – согласился спасенный ею призывник.
В общем, дальше началось то, чему Таня была свидетелем.
Представители военкомата постепенно взвинчивались и наконец пришли в дикую ярость. Они были уверены, что Красильников Олег – не простой дебил, а изощренный садо-уклонист. И ринулись в атаку на дверь. Угрозы шли по нарастающей.
Если еще утром в ответ на материнские мольбы сдать «хвосты», иначе заберут в армию, Олег горделиво соглашался исполнить свой священный долг перед Родиной, лишь бы только все прекратили нудить и доставать его, то, услышав об ожидающих его перспективах «из первых уст», он резко изменил свое решение и молился только, чтобы как-то так оказалось, что военкомовцы ушли, а он завтра бы сдал один экзамен, послезавтра второй…
И тут вдруг раздался еще более страшный топот и мат.
На тех, первых, нападающих обрушилась лавина других, еще более страшных. Они скрутили по- быстрому двередолбителей и стали проверять их документы.
Олег ни жив ни мертв стоял за дверью, боясь даже заглянуть в глазок: уже насмотрелся такого…
Тем временем в дверь опять позвонили. И сказали: «Милиция!» И почему-то он понял, что самое правильное – открыть. И открыл.
Вошедший разгоряченный парень только спросил, были ли угрозы его жизни со стороны нападавших. А потом велел запереться и ждать.
– Это он к нам пошел, показания наши брал, – догадались девушки.
– Ну да. Если б вы не подтвердили, все, хана. А так – они сами превысили полномочия, военкоматчики эти. Задорные ребята попались.
На следующий день Олег сдал первую задолженность, как и мечтал, стоя в прихожей перед дрожащей от сокрушительных ударов дверью. Через три дня, освободившись от институтских долгов, он нес в военкомат справку с места учебы, молясь об одном: не встретить бы там своих недавних гостей.
Остальные сессии он сдавал только на отлично. И сразу после защиты диплома поступил в аспирантуру.
Испытания, как известно, закаляют.
Кроме того, в его жизни появилась «девушка его мечты» – Таня.
Так благодаря закону о всеобщей воинской повинности создалась их семья, казавшаяся такой надежной и нерушимой крепостью всем родным и друзьям.
А теперь…
Неужели все рухнет? Неужели такое возможно?
И как прогнать от себя эти ужасные мысли? Хотя бы на время…
Решение
Ревность
Тане ужасно не хотелось видеться эти две недели с Олегом. Если с анализом будет порядок, а она за это время так себя накрутит, что совершит что-то непоправимое? Если он ни в чем не виноват, а она уже его ненавидит временами до удушья?
Она только сейчас поняла, какими счастливыми были предыдущие годы ее семейной жизни: ревность была ей неведома. Просто она судила только по себе. Повенчались – значит, измена невозможна вообще. Ни под каким видом. Муж стал частью ее самой – именно это было естественно и правильно. Она не понимала все эти бабские разговоры, всю эту политику: держать при себе, никого не подпускать. Все равно каждый свободен. Сколько ни держи, не удержишь. Она по себе помнила, как страшна и непонятна была ей ревность влюбленного в нее человека, когда пришлось с ней столкнуться.
Ей было тогда семнадцать лет. Последний класс школы. Пай-девочка Таня готовилась изо всех сил к поступлению в университет. Ездила к репетиторам, зубрила. Целиком погрузилась в предстоящий экзаменационный ужас.
В первую субботу февраля в школе был традиционный вечер выпускников. Она бы и не пошла, но классная требовала ее присутствия: любила хвастаться Таниным голосом. А голосом она пошла в бабу Нину. Конечно, с детства тренировалась, орала частушки. Гены! Понятное дело, хулиганить она не стала, хотя и очень хотелось: частушек-то она знала тысячу, всех могла перепеть. Обошлась лирикой.
Начались танцы. Она танцевала до упаду, выбивала движением стресс. На медленный танец ее пригласил вполне взрослый парень, умопомрачительно красивый. Ему было целых двадцать три года, он уже заканчивал университет. Таню распирало от гордости: все ей явно завидовали. Никита попросил номер ее телефона, позвонил через час после расставания, упросил встретиться. Времени у нее совсем не было. Одни
