уроки на уме. Может быть, именно это и подогревало его интерес. Он-то привык, что ему на шею бросаются, а тут пигалица отказывается, толкует про занятия, серьезная, неприступная. Он именно этим скорее всего и очаровался. Ждал ее после занятий. Провожал до дому. Или встречал у подъезда, провожал до репетитора, ждал у дома репетитора и потом вместе с ней ехал к ее дому. Встречи получались практически каждый день. Он брал ее за руку, и по руке пробегал ток. Они целовались, и это было ух как хорошо! Он считал, что им надо жениться. Вот он защитит весной диплом, она сдаст выпускные – и в загс. Тане спешить было некуда. Планы у нее не совсем совпадали с планами Никиты, и она этого не скрывала. Он-то прожил свою студенческую юность без всяких женитьб, был сам себе хозяином. Вот и ей хотелось так: сколько-то лет не быть никому должной.
– У тебя кто-то есть! – догадался Никита после Таниного объяснения.
Весь его опыт предыдущего общения с девушками вопил о ненормальности ситуации. Девушкам полагалось хотеть замуж. Таня не спешила. Вывод он сделал один. И принялся изводить ее ревностью. Он теперь не просто встречал ее у школы, он выслеживал. Расспрашивал ее подруг. Прятался за углом. Вечерами, проводив до дома, оставался ждать у подъезда, не появится ли у ее двери счастливый соперник. Он даже несколько раз заявлял, что видел, стоя под ее окнами, как в ее комнате был мужчина.
– Какой мужчина? Ты в своем уме? Кто ко мне пустит мужчину? – возмущалась Таня.
Доказать было ничего невозможно. Он сам себя накручивал, сам придумывал, сам делал выводы. Правда была не важна. Важны были его собственные фантазии, которые терзали его гораздо сильнее реальности.
Сначала Таня пыталась как-то объяснять, вразумлять. Он вроде понимал, успокаивался. Но стоило не увидеться один день, на него находило:
– С кем ты была? Скажи мне правду! Зачем врать?
Ей уже совсем не хотелось с ним целоваться. Она просто устала от этого контроля. И какое он имел право влезать в ее жизнь так бесцеремонно?
Во время очередных расспросов она придумала, что была с другим. Что влюблена, что за того пойдет замуж. Говорила то, что от нее ожидал ревнивец. Ему даже как-то полегчало поначалу: он, видите ли, не ошибся! Он так и знал! Он так и чувствовал!
Он прощался с ней навсегда. Потом объявлялся снова. Снова прощался. Во время сцен ревности Таня говорила себе, что всегда-всегда будет проверять человека, ревнивый он или нет. И с ревнивым – ни-ни! Ни в коем случае! Это же тюрьма с пытками! И себе сказала: «Смотри! Не будь такой! Это погибель и стыд».
А сейчас… После стольких лет безмятежности ее душила ревность. Это чувство обманутости, беззащитности, одиночества перед враждебным миром. Отвратительное ощущение жертвы предательства. Нельзя было поддаваться, нельзя опускаться до такого бессилия. Именно поэтому надо было куда-то деться на время ожидания. Все остальное потом, потом…
Билет
Проще всего для нее было полететь в Швейцарию. Виза была. И ждала там дорогая подруга, всегда готовая поселить у себя и даже кормить и сопровождать повсюду. Достаточно позвонить и предупредить о времени прилета. Встретит почти у трапа. Значит – надо решиться. Взять билет и просто сказать мужу: извини, лечу. Правда, они недавно обсуждали совместный отдых. И денег было в обрез после всего этого многолетнего строительства. Но на билет найдется, тем более осенние скидки. Все! Решение принято.
Она огляделась, куда же вышла, гуляя без цели. Поварская. Из-за домов виднелась Новоарбатская «вставная челюсть» – так называли москвичи отстроенные в конце шестидесятых многоэтажки, поднявшиеся на месте старинных особняков Воздвиженки.
Таня отправилась на Новый Арбат к своей давней знакомой из авиакасс, всегда находившей ей самый-самый выгодный вариант полета.
– Что-то ты какая-то бледная, – удивилась та.
– На работе аврал был, еле успела, а сейчас вот отдыхать хочу, задыхаюсь тут уже. – Таня почувствовала облегчение в привычной обстановке, среди нормальных здоровых людей, которых не одолевают кошмары.
Кассирша Лика быстро щелкала клавишами, выискивала подходящие полеты, болтала, болтала без умолку.
– А чего одна-то летишь? А твой-то как, не против?
– Занят он. Работы полно. А у меня как раз передышка.
– И не боишься так надолго?
– Разве две недели – это долго?
– А то! Они, мужики, такие… Глаз да глаз… Приспичит… А тебя рядом нет… Потом будешь локти кусать…
– Пусть сам кусает, – разозлилась Таня.
– Устала ты, – подытожила Лика. – Лети. А то уж совсем пофигисткой стала. Дошла до ручки. На себя не похожа. Богатая будешь. Не узнала тебя.
Клавиши стучали, как дождь по жестяному подоконнику. Тане захотелось спать. Зачем ей куда-то лететь? Вот так свернуться клубком, как кошка, заурчать и проспать две недели.
– Нашла я тебе, смотри: скидка супер, считай, почти бесплатно, – вернул ее к действительности довольный голос Лики.
Все. Сама судьба распорядилась. Теперь назад дороги нет. Она завтра летит.
И сразу почему-то пришло облегчение. Раз так просто решилось само собой, значит – так тому и быть.
Лика, как положено, зачитывала условия перелета, даты, время вылета-возвращения.
– Ладно-ладно. Я тебе верю, все в порядке, – потянула к себе билет Таня.
– Такие правила. На вот, распишись, что все поняла и условия принимаешь.
Маленькие радости
Таня, оказавшись на улице, почувствовала прилив оптимизма. Так у нее всегда бывало перед путешествием. Ей захотелось есть, даже голова закружилась от голода.
– Не буду себе ни в чем отказывать, – решила она, направляясь в дорогой ресторан, где они иногда ужинали с Олегом.
Из окон ресторана открывались фантастические виды на город. Осень раскрасила Москву цветами энергичного успеха: оранжевый, красный, желтый. Так ей сказал однажды продавец «Галери Лафайет» в Париже. И с тех пор она и сама много раз убеждалась, что яркие теплые тона сулят успех, вызывают улыбку.
Она удобно устроилась в кресле у окна. Заказала самое свое любимое: суп буйабес. Волшебное средство, чтобы взбодриться, почувствовать себя сытым и не потерять ощущение легкости. Говорят, лучшее лекарство от похмелья. Настоящий провансальский рыбный суп, который должен готовиться из десяти сортов морской рыбы, к тому же еще с морепродуктами. В бульон, получившийся от варки рыб, добавляют протертые вареные овощи, сухое белое вино. Суп должен быть очень горячим. А к нему – поджаренные багеты и чесночный соус «руй». Главное, чтобы эта марсельская уха была приготовлена правильно.
«Хорошо бы повар знал свое дело», – подумала Таня.
Она разглядывала дневных посетителей ресторана. Несколько официально выглядящих офисных работников поедали ланч, обсуждая свои рабочие вопросы.
