работу, за любые поделки, лишь бы поскорее достроился этот дом. Он сжирал все ее силы. Не оставалось у нее энтузиазма на сексуальные игрища. На ней были работа, стройка и любимый муж. А она, оказывается, была в его глазах «бревном». А где же он был? Что он делал, чтобы «бревно» превратилось в прежнюю женщину, которую называл своим счастьем, своей единственной? Браво! Молодец! И тут предательство!
Но это все было месяцев десять назад. Дальше послания девичьи становились все горячее и замысловатее, а Олега – все немногословнее. Чаще всего он отделывался смайликами.
Однако – вот. Совсем недавно. Чуть больше месяца назад. Сравнительно длинное письмо. Несколько фраз от него – к ней. От голубя – к голубке. От лебедя – к лебедице. Или как там? К Леде?
Он пишет, батюшки, совсем не то, что раньше… Совсем как прежний Олег.
«Здравствуй. Хотел кое-что прояснить. Моя жена – очень близкий мне человек. Я никогда не говорил, никогда и никому, о возможности развода со своей женой. Это полностью исключено. Я ничего никогда не обещал тебе. Были встречи. Была обоюдная радость. Я буду это вспоминать. Не хочу напоминать, с чьей стороны исходила инициатива. Это не важно. Что же касается темы бесплодия моей жены, это тема, которую не нам с тобой обсуждать. К тому же я далеко в этом не уверен. На одном враче свет клином не сошелся. Но, повторяю, это не может касаться третьих лиц. Это исключительно наше с женой личное дело. Прошу тебя, давай на этом поставим точку. ОК».
Потом ее многократное: «Прости-прости-прости, люблю-люблю-люблю». Письмо за письмом, каждый день. И – ни слова больше от Олега.
Что-то понял? Надоела?
Увы, поздновато понял…
Интересно, а в этот дом он ее возил?
Бесплодие какое-то выдумал.
Какое бесплодие? Откуда это – про бесплодие? Это что – Саша постарался? Саша… Зачем он придумал Олегу про бесплодие? Зачем ему это понадобилось?
Неужели никому нельзя верить? Нет друзей у человека? Весь мир – сплошная ложь? Вот интересно, зачем Саше говорить Олегу о ее бесплодии? А он говорил. Тут в письме ясно об этом сказано. Этот, муж, так сказать, видно, сгоряча поделился новостью с Лаской, а та принялась тему развивать при личных встречах. Как же! Такой козырь!
Но как он, доктор, смел? Как же врачебная тайна? Вот урод! Какое он имел право лгать? С мужем обсуждать ее проблемы, даже если это и правда бы была? Мужская солидарность! Далеко он зашел с мужской солидарностью, дальше уже некуда.
Ладно. Ей терять нечего. Сашу этого можно урыть за такое в два счета.
А все-таки что он хотел? Сам развелся, их развести хотел, все ясно. Ну гад!
Таня засунула листки в сумку, напялила куртку прямо поверх меховой безрукавки, на вид свой ей сейчас было совершенно наплевать, схватила ключи от машины.
Ничего! Сейчас она ему покажет! Она с ним разберется! Ей уже терять нечего!
Ласка
Хорошо иметь умную маму, да еще к тому же беззаветно любящую. Она с детства объяснит обожаемой дочурке, что им вместе нужно для счастья. Будет сама наряжаться и дочку наряжать. Научит всему-всему. Главное – беречь себя и любить. И если кого-то жалеть, то прежде всего – себя. Кто-то другой разве пожалеет? Вот именно. Можно не отвечать. Ясно и так.
– Ты моя принцесса! Ты моя куколка! Ласточка. Ласочка.
Какая мама не говорит это своей дочке?
Да каждая говорит!
Но далеко не каждая по-настоящему может научить жизни, тому, как правильно и умно устроиться в ней. Каждая принцесса должна хорошо продумывать каждый шаг. Только тогда она найдет себе подходящего короля, чтобы стать королевой. А то некоторые ходят с гордо поднятой головой, фыркают, а потом остаются ни с чем. Одни с ребенком на руках. И горбатятся всю жизнь за кусок хлеба. Растят себе подобных. Об этом даже думать страшно.
Женщину должен кто-то поддерживать, обеспечивать. Быть каменной стеной. А она обязана следить, чтоб стена стояла ровно, не прогибалась. И беречь свое место у стены любой ценой.
Мать с дочкой о многом говорили. Лучше подружек и не было, чем они. Идут, а все ими любуются: картинка. Такие обе миленькие! Такие хорошенькие!
А как же иначе? Как их можно не любить? Они для этого и появились на свет, чтобы ими любовались.
Конечно, безусловно, специальность должна быть. Мало ли что. Пути к отступлению. И мужчина больше уважает девушку со специальностью. Но разве специальность удовлетворит все потребности девушки? Никогда. Нужна стена. И думать о стене они начали в последнем классе дочкиной школы.
– Ты, Ласочка, главное, цену себе знай. Сейчас твое время. Упустишь – пожалеешь. До двадцати надо замуж успеть. За достойного и перспективного. Тогда и молодого возьмешь, не старше тридцати, и все успеешь. А если затянешь, будут проблемы. Все равно, конечно, свое возьмешь. Только семью тогда чужую бить придется. Дети могут быть у мужчины. Зачем нам чужие дети?
Ласка во всем соглашалась с мамой. Ведь маме именно так и удалось устроиться. Папа их любит, старается для них, гордится ими. Мамой гордиться можно еще как! Выглядит как девочка. Их все принимают за сестричек. И так должно быть всегда. Пусть все всегда так и думают: вот какие милые молоденькие хорошенькие сестрички.
Ничто так не продлевает молодость женщины, как успешный, здоровый, любящий ее муж, живущий только интересами семьи.
Как-то гуляли они с мамой на даче по лесу поздней весной. Красота стояла неописуемая, все такое чистое, зеленое, душистое распускалось вокруг.
– Ку-ку! – услышали они голос кукушки.
– Спрашивай скорей, – велела мама.
– Кукушка, кукушка, сколько мне до богатого мужика осталось? – выкрикнула Ласка в сторону леса.
– Ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку… – безостановочно отвечала подлая птица.
– Это она месяцы, месяцы кукует, – утешила мамочка. – Без нее разберемся.
Вариант подобрался быстро. И они были уверены, что это прямое попадание в цель.
Мужик, из наших, но живущий в Америке, красавец, тридцать два года, вернулся в Москву раскручивать дела. Деньги поперли сказочные. Тут ему и встретилась Ласка. Ах, какая девочка! Беленькая ясноглазая березка. Только-только восемнадцать. Студенточка. Скромная, но цену себе знает. Редкая девочка. Ничего не клянчит. Гордая. Чистая. Хороша.
Началась любовь. Мама одобрила вполне. Нет, знакомиться с родителями он не спешил, даже разговора об этом не было. Но, во-первых, мама знала все по рассказам: по делам судила, по подаркам, по всем материальным благам, которыми он окружил ее принцессу. Во-вторых, видела фотографии. Пара – загляденье. Она даже вполне спокойно разрешила дочке «пожить так» для начала, без регистрации. Возраст Ласочки позволял. Два года поживут, свыкнутся, а потом… Как раз к двадцати годам. Главное, учебу не бросать. Все можно успеть смолоду. На то и силы даются.
Он ее по всему свету возил, наряды покупал любые, какие ей хотелось. Не отказывал ни в чем. По мнению Ласки с мамой, дело медленно, но верно шло к свадьбе. Потому что проверочные два года истекли. Потому что за двадцать уже перевалило вполне. И почему бы и нет?
А потому бы, оказалось, и нет, что накукованный злыдней-кукушкой богатый мужик оказался все-таки
