Пшевуз — Крулевщина бригада с тыла и с флангов нанесла удар по 601-му полку 201-й охранной дивизии, участвовавшей в апрельско-майской карательной экспедиции в Полоцко-Лепельской зоне, и разгромила его вместе со штабом. Было уничтожено и взято в плен свыше 450 солдат и офицеров противника. Партизанам достались трофеи и штабные документы.
Координировавший в ходе Белорусской наступательной операции действия 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов Маршал Советского Союза А. М. Василевский пишет:
«На протяжении всей операции партизаны всячески помогали нашему командованию и войскам, непрерывно снабжая их достоверными и очень ценными сведениями о группировках противника, громили его штабы, нарушали связь, а иногда и непосредственно действовали в бою совместно с частями Красной Армии. По мере продвижения наших войск многие партизанские отряды вливались в ряды действующей армии»[59].
Боевые действия наступающих советских войск активно поддерживали местные жители. Одна из отступающих неприятельских групп ворвалась в деревню Застаринье Бешенковичского района. Заметив на пепелище Михаила Пасманова и Екатерину Карелину, гитлеровцы подбежали к ним:
— Кто хорошо знает дорогу на Ходцы?
Михаил и Екатерина переглянулись:
— Давно не ходили в Ходцы, — ответил Пасманов.
— Врешь, свинья! — заорал гитлеровец и ударил его автоматом.
— Веди, иначе капут!
Михаил Пасманов хорошо понимал, чего хотят фашисты. Они искали проводника, чтобы выбраться из окружения.
— Хорошо, пан офицер, я проведу вас в Ходцы, — ответил он.
Михаил Потапович повел фашистов болотистым лесом не в Ходцы, а в противоположную сторону — туда, где стояли наши артиллерийские и минометные части. Советские воины еще издали заметили колонну. Снаряды легли точно в цель. Среди немцев поднялась паника. Один из гитлеровцев выстрелил в проводника. Пасманов упал. После боя наши артиллеристы подобрали патриота, отправили в госпиталь. Михаил Потапович вылечился и вернулся в родную деревню.
К концу июня советские войска освободили всю территорию бывшей Полоцко-Лепельской партизанской зоны. В оперативной сводке Советского информбюро сообщалось:
«На полоцком направлении наши войска вели наступательные бои, в ходе которых овладели районными центрами Витебской области Ушачи и Ветрино, а также заняли более 150 других населенных пунктов, в том числе крупные населенные пункты Лысая, Валевщина, Островляны, Туржец 1-й и 2-й, Вороничи, Ореховно, Кубличи и железнодорожную станцию Ветрино. Наши войска перерезали железную дорогу Полоцк — Молодечно»[60].
Освобождены Лепель и Ушачи! 28 июня советские войска вошли в Лепель. Сколько радости принесла всем нам, партизанам и местным жителям, эта весть. Улыбки и слезы были на сияющих лицах. Кажется, светлее стало небо, красивее озера, чище воздух, веселее птичий щебет.
Одновременно с освобождением партизанской столицы произошло и другое знаменательное событие: под Лепелем были разбиты остатки 3-й немецкой танковой армии.
Мы хорошо помним этот день — 1103-й день войны.
Через тридцать лет
Июль семьдесят четвертого года.
Мы торжественно празднуем 30-летие освобождения Советской Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. В самый канун праздника на белорусскую землю пришла волнующая весть: столице бывшей партизанской республики Минску за выдающиеся заслуги перед Родиной, мужество и героизм, проявленные трудящимися города в борьбе против гитлеровских оккупантов, большую роль в развертывании всенародного партизанского движения в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны присвоено почетное звание «Город-герой».
Нашу большую радость разделили все братские народы советской Родины. В белорусские города и села на торжество приехали тысячи бывших фронтовиков и партизан со всех концов страны. В празднествах приняли участие многочисленные делегации из Москвы, Ленинграда, Волгограда, братских республик, Польши, Чехословакии, Германской Демократической Республики.
Центральным событием празднеств было торжественное собрание в минском Дворце спорта. Его участники близко к сердцу приняли проникновенные слова, которые произнес активный участник тех грозных сражений, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК КПБ, Герой Советского Союза Петр Миронович Машеров:
— Не безумство храбрых одиночек и безотчетная ярость обреченных поднимала советских людей на борьбу с поработителями. Их поднимала прежде всего и главным образом коммунистическая убежденность, преданность Советской власти, идеалам социализма. Это был отпор врагу, посягнувшему на святая святых — завоевания Великого Октября, отпор, глубоко осознанный, подготовленный всем ходом социалистического развития нашей страны, всем укладом советской жизни, направляемой Коммунистической партией. Это была подлинно массовая, в полном смысле этого слова всенародная война. И героем в ней был каждый, кто мог и не мог стоять в военном строю: боец партизанского отряда, и деревенский парнишка, ставший связным, и седовласый дед, указывавший партизанам тропы через непроходимые болота, и женщина, ухаживавшая за раненым. Героями были все, в ком жила великая любовь к Родине и жгучая классовая ненависть к фашизму…
Утром следующего дня — это было 29 июня 1974 года — тысячи празднично одетых людей собрались у мемориального комплекса «Хатынь», на 21-м километре московского шоссе у Кургана Славы. У памятников доблести, мужеству, героизму советских людей состоялись торжественные митинги-манифестации. Множество гирлянд, венков, цветов было возложено у обелисков.
30 июня торжества в честь 30-летия освобождения республики от немецко-фашистских захватчиков продолжались по всей республике. В них приняли участие наши многочисленные гости. Мне было очень приятно, что в открытии мемориала под Ушачами пожелал принять участие ответственный секретарь Советского комитета ветеранов войны, Герой Советского Союза Алексей Петрович Маресьев.
Мы выехали ранним утром. Наш путь лежал через места, которые в годы войны были партизанскими зонами — Борисовско-Бегомльской и Полоцко-Лепельской. Алексей Петрович не случайно решил посмотреть эти места: он читал о действиях народных мстителей, знал о тех грозных событиях, которые разыгрались здесь зимой и весной 1944 года. К тому же перед самой поездкой мы вместе смотрели кинофильм «Пламя».
Нельзя не любоваться красотами мест, через которые наша дорога бежала на север — туда, где тридцать лет назад шло ожесточенное сражение не на жизнь, а на смерть. Змейка асфальта вьется по лесу с такими высоченными кронами сосен, что дух захватывает. Алексей Петрович смотрел в сторону медностволой рощи и радостно улыбался, словно хотел сказать: «Красота-то какая!»
Кто знает, может вот этот перелесок напомнил ему то место, где он, превозмогая боль, полз по снегу, а вон та дорога — другую дорогу, по которой шли фашистские танки…
Мелькнул дорожный указатель: «Пески». Внимательно вглядываюсь в окрестности, стараюсь воспроизвести в памяти линию нашей обороны, и не узнаю. Алексей Петрович, немногословный, сдержанный, заметил мое волнение и глазами спросил: что здесь произошло?
Пески. Апрель сорок четвертого…
Я начал рассказывать об ураганных артиллерийско-минометных налетах карателей, о гибели комбрига
