их мысленно, результат уже другой.
Я заставила себя вернуться к теме инопланетян:
— Тут придется многое объяснять.
— Ладно, — прошептал Флойд и сказал Йокомичи: — Секундочку. — Он отвернулся и сделал вид, будто что-то регулирует на панели управления. — Давай сокращенную версию.
— Хорошо. — Я потратила несколько миллисекунд, подбирая наилучшие фразы для краткого изложения весьма технической статьи. — Если мы правы, то перед инопланетным флотом находилось мощное силовое поле. Тритон, вероятно, в то время пребывал в поясе Койпера, но у объектов в поясе есть луны, вот я и подумала: а не мог ли инопланетный корабль врезаться в одну из них. Или, может быть, силовое поле каким-то образом притянуло его к ней. Не исключено, что именно это нарушило им всю посадку.
Как бы то ни было, фрагменты луны могли оставаться с Тритоном на протяжении всего пути к Нептуну. Поэтому я сравнила изотопный состав пыли из гейзеров с породами из шахт на Наяде. Когда они совпали, то ответ, в сущности, был получен.
— Значит, шахтеры копались в разбившемся инопланетном звездолете?
— Скорее, в грузовом корабле, у которого отказало стазис-поле. Из-за этого в нем все расплавилось, включая корпус. Готова поспорить, что один из них, как мы думаем, мог иметь на борту огромный запас руды.
— Не «мы думаем», — поправил он, — а «ты думаешь».
К этому времени он уже кончил изображать бурную активность на панели управления и повернулся к Йокомичи, очень неплохо изложив ей суть того, что я подсказала. Когда Флойд хочет, он гораздо умнее, чем прикидывается.
Он опять на нее пялился. Она застукала его, но притворилась, будто не заметила. Отвела прядь волос за ухо, потом несколько прядок с глаз. Мы шли с ускорением примерно две сотых «g» —. все, сколько корабль мог выжать, пристыкованный к капсуле такого размера, — и волосы у нее колыхались при каждом движении. В условиях низкой гравитации большинство женщин коротко стрижется, но она не стала. Я задумалась было над тем, как она ухитряется сохранять их расчесанными, а потом стала гадать, почему меня это волнует. Вероятно, существует целая школа трюков по поддержанию красоты в невесомости.
Она улыбнулась, и на секунду мне показалось, будто ее глаза смотрят на меня прямо сквозь Флойда. Знает ли она о моем существовании? И если да, имеет ли это для нее значение?
— Я слышала, что вы большой любитель приключений, — сказала она. Опять двусмысленность. Она разговаривала с Флойдом, но явно прочла о нем больше, чем его журнальные статьи. Хотя, когда в прессе сообщали о наших похождениях на Титане, меня называли просто «ИИ-имплантат».
Что бы она про нас ни знала, она явно не догадывалась, что я соавтор Флойда. А может быть, ей действительно было на это наплевать. «Слоны и кушетки» — так психиатры называют состояние, когда игнорируешь очевидное. Или «слоны на кушетках», точно не скажу. Выражение это старое и могло со временем исказиться. Хотела бы я знать, кто я для нее — слон или кушетка? В любом случае, Йокомичи и Флойд дружно решили меня игнорировать.
— А вы? — спросил он. — Здесь ведь тоже не совсем Гавайи.
Она снова рассмеялась:
— Нет. Мой отец был гляциологом, специалистом по ледникам. Я выросла в Антарктике и на Тибете. — Она поправила еще одну прядку, которая, на мой взгляд, вовсе в этом не нуждалась.
Флойд уже перестал делать вид, будто не следит за каждым ее движением.
— Как интересно…
Трижды проклятье! Пожалуй, зря я сделала его автором наших лучших открытий. Идея оказалась не очень удачной.
База «Наяда» — наверное, мне уже следует привыкать называть ее «Нептун-один» — преобразилась почти до неузнаваемости.
Год назад это было скопище жилых модулей, окружающих центральное помещение, и больше похожее на раздавленную морскую звезду, чем на продукт архитектурного замысла. Теперь даже из космоса было очевидно, что преобразуется из деревушки в… если и не в город, то в поселок. Новые конструкции заполняли все больше пространства, а кучи щебня свидетельствовали о еще более масштабной экспансии под землей.
Йокомичи проводила много времени на нашем корабле, занимаясь на тренажерах Флойда, хотя тренажеры в ее капсуле были ничуть не хуже. Когда она не потела, то говорила на разные научные темы. Мне бы это понравилось, но разговаривала она с Флойдом, и я снова была вынуждена пересказывать ему подробности статей, автором которых он значился. Он здорово наловчился переводить мои слова в собственные фразы и почти без задержки в реальном времени.
— Это примерно как похлопывать себя по голове и одновременно поглаживать живот, — пояснил он, когда мы остались наедине. — Как только научишься это делать, то продолжаешь почти на автопилоте.
Сейчас Йокомичи тоже была на корабле, опять нацепив свою любимую противоперегрузочную сбрую, пока Флойд сажал корабль и пристыкованную капсулу с поразительно малой скоростью.
— Здорово, — сказала она, как будто было бы менее здорово, если бы мы коснулись поверхности со скоростью два сантиметра в секунду, а не один.
— Наша цель — служить, — заявил Флойд.
О, только этого не хватало…
Внутри базы перемены оказались еще более грандиозными. Появилось множество коридоров: некоторые завершенные, другие — нет. Шахтеры трудились как пчелы (или как муравьи), но местные запасы материалов позволяли выполнить лишь первоначальные строительные работы. Для большинства отделочных работ приходилось ждать грузов из внутренней системы, упакованных в бесконечную цепочку капсул, а реальное ускорение работ наступит не раньше чем в следующем году, когда прибудут еще два буксира.
Одной из немногих завершенных конструкций стал вращающийся цилиндр, закопанный как раз под тем местом, где Джон и Флойд потягивали пиво и мечтали о космических велосипедах. Диаметром в пятнадцать метров и длиной в шестьдесят, он был достаточно велик, чтобы служить помещением для отдыха, социальным центром и залом собраний для значительной части будущего населения базы.
Ее центральное помещение окружала большая стальная труба: бублик почти километровой длины с дверями-шлюзами, расположенными по наружной стороне.
— Что это за штуковина? — спросила Йокомичи, когда они с Флойдом обследовали изогнутый коридор вокруг бублика.
— Будь я проклят, если знаю. — Флойд заглянул в окошко размером с иллюминатор. — Похоже на гибрид ускорителя частиц с канализационной трубой.
Внутри было темновато, но я немного улучшила изображение и разглядела гладкую внутреннюю поверхность трубы диаметром около трех метров. На стенах я увидела длинные панели, выглядевшие как светильники, а вдоль стен наверху и внизу тянулись белые полосы.
— Думаю, это плавательное кольцо, — сказала я.
— Что? — прошептал Флойд.
— Нечто вроде бассейна, только для подводного плавания, скорее всего, в «шкурах». — Плавание — отличное упражнение при низкой гравитации, но обычные бассейны для этого не годятся, если силы тяжести недостаточно, чтобы удерживать волны. — Такой есть на Деймосе, и еще один, кажется, строят возле Юпитера.
— Звучит неплохо, но для согревания воды, наверное, требуется огромная энергостанция.
— Не совсем. Вода остается такой же температуры, что и в помещениях. Единственная причина, почему их так мало — требуется очень много воды. — И достаточно людей в поселении, чтобы имело смысл их строить. — Двери — это воздушные шлюзы. Или, пожалуй, их лучше назвать водяными шлюзами. Через
