староста.
Мухи садились ему на красный затылок, и по лбу сбегали капли пота.
— Пан староста глюпый, дюрак. Ети мальшик вырастет метки стрелок. Фюреру требуется много-много метки стрелок. Воевать будет великий Дойчлянд весь мир, земной шар… Пусти мальшик.
Обиженный староста поехал домой.
Лида сошла с брички, подошла к мальчику, протянула конфету и спросила:
— Когда вырастешь, кем будешь? Немецким офицером или полицаем?
Мальчишка взял конфету и, всхлипывая, сказал:
— Партизаном…
Лида покраснела, а Кнейзель настороженно спросил ее:
— Что он сказаль?
— Он говорит, что будет воевать партизан…
— О, гут, зер гут! — В широкой улыбке расплылось лицо шефа Ольшаницы.
ЧЕСТНЫЙ КОММЕРСАНТ
Посоветовав мальчишкам швырять камни во врагов, Володя пошел на станцию. Было воскресенье, и его отпустили с работы домой. Стадо пасла тетя Аня.
Беспрерывно один за другим шли эшелоны. На восток и на запад. Из вагонов, которые двигались на запад, выглядывали истощенные, оборванные, грязные смугловатые солдаты.
Там Володя встретил и деда Михаила, поздоровался.
— Кто они? — спросил его мальчуган.
— Ты про кого?
— Да про тех, которые в эшелонах. Таких я еще не видел.
— Тальянцы…
— А-а, — догадался Володя, — итальянцы.
— Пускай будут итальянцы. Только по всему видать, что воевать они больше не хотят… Навоевались…
Перепрыгивая через лужи, Володя направился, на запасной путь, где остановился эшелон с итальянцами. Суетились они не только на перроне, они выходили на дорогу, добирались до хат, стучали в двери. За лепешку, тарелку супа, бутылку молока они охотно предлагали зажигалки, ботинки, совсем новое, ни разу не стиранное белье.
По перрону прошел шеф Ольшаницы Кнейзель с Лидой.
Лида остановилась, внимательно рассматривая итальянских солдат. Остановился и шеф.
— А какие они были раньше сытые и красивые…
Кнейзель презрительно улыбнулся:
— Трусливый народ, лживый и вероломный. Предали фюрера и теперь спасаются, как зайцы…
Потом взял Лиду под руку, и они ушли.
Володя заметил, как к дровяному складу с кошелкой в руках торопится хорошо знакомый ему парень Георгий Павличенко, а за ним итальянец. Было очень жарко, но солдат был в плаще, и это заинтересовало Володю.
Он незаметно подкрался к ним сзади и припал глазами к щели между штабелями дров. Видит: итальянец осторожно достает из-под плаща автомат и быстро передает его Георгию. Тот внимательно осмотрел оружие, глянул на итальянца. Володя понял, что Георгий знаками спрашивает, исправлен ли автомат.
Видно было, что итальянец обиделся. Громко крикнул:
— Я есть честный коммерсант!
Положил Георгий автомат в кошелку, а оттуда достал два больших куска сала, буханку хлеба, жареную курицу — и все это протянул итальянцу. Тот задрожал от радости, обеими руками жадно схватил еду и, горячо пожав Георгию руку, взволнованно сказал:
— Партизан? О, партизан корошо, гут.
Георгий исчез, а итальянец уселся поудобнее на дубовое бревно и набросился на курицу.
Осторожно вышел Володя из-за штабеля. Итальянец испуганно посмотрел на него.
— Пан, пан, — обратился к нему Володя, — я вам принесу яйки, а вы мне — пистолет, паф-паф.
Итальянец одобрительно кивнул головой, с аппетитом прожевывая пищу.
— О, кляйне[12] партизан хочет иметь пистолет? Яйки корошо, пистолет некорошо… Ну, беги, беги, я ждайт здесь.
Володя побежал домой. Мать стирала на реке белье. Володя знал, что она давно собиралась приобрести для него обновку — рубашку и уже насобирала три десятка яиц. Мальчуган бережно переложил их в кошелку и припустился со всех ног на станцию.
Итальянец сидел по-прежнему на бревне и, довольный, курил сигарету.
Вместе с яйцами Володя отдал ему и кошелку. Итальянец достал из-под плаща небольшой пистолет и, передавая его Володе, произнес:
— Бра-у-нинг, паф-паф, — и заразительно засмеялся.
Володя сунул пистолет за пазуху и был таков. Только дома он перевел дыхание.
Куда теперь?.. Может, пойти в Молчановку, к Ивану Яценюку? Хоть он и предупреждал, чтоб самовольно не вздумал приходить. Но сколько можно еще ждать? Уж теперь-то Володя явится к нему с настоящим браунингом за пазухой!
Постоял, подумал немного. Нет, рассердится Яценюк! А что, если к Георгию пойти? Сам ведь, своими глазами видел, какой он у итальянцев автомат выменял…
Володя знал еще и то, что Георгий радиоприемники хорошо собирает.
Может, у него и камушек к радиоприемнику найдется? Ну конечно, у него можно попросить… Володя спрятал пистолет в дуплистой вербе и побежал к Георгию. Тот вышел из хаты.
— Чего тебе? — спросил он неприветливо.
— Я все видел, — сказал смущенный Володя.
— Чего ты мог видеть?
— Как вы автомат…
Георгий побледнел.
— Ничего ты не видел!
— Я тоже пистолет…
— Мал еще! Рано тебе забавляться оружием.
— А может, у вас камушек есть?
— К радиоприемнику?
Володя кивнул головой.
— Подожди, — сказал Георгий и исчез в хате.
Через десять минут он вышел весь в паутине и протянул Володе аккуратно завернутый бумажный кулечек.
— Будь осторожен. Для заземления найди медный чугунок, закопай его под окном. Конденсатор есть?
— У меня все есть, — признался радостный Володя. — Только камушка не хватает.
— Смотри днем не включай! Поздно вечером или ночью. И сейчас же снимай антенну.
— Я буду ночью, — взволнованно пообещал Володя. — Меня всего один раз в неделю с шарковской фермы отпускают домой, тогда и послушаю.
— Гляди никому не проговорись…
