— Это хорошо, Михаил Викторович, что вас недавно назначили, — еще на улице не узнают. Можно встречаться в людных местах.
— Зато я тебя сразу узнал, — ответил Столбов своему собеседнику-милиционеру. — Тебя, небось, Дукалисом в школе звали, потому ты и пошел в ментовку, после «Ментов».
— Правильно угадали, Михаил Викторович.
И действительно, Степанов был невысоким белобрысым крепышом с глазами цвета балтийского неба. Рассказывая свою биографию, он вспомнил, что бабушка была из водской деревни, но на водском языке почти не говорила, а уж он тем более.
Встречались они в ресторане «Сурикат», что на Петровском шоссе. В это время года главным залом ресторана стала уличная беседка, оплетенная декоративным хмелем. Но Столбов и лейтенант сразу перешли в подвальное помещение, не столько ради конспирации, а из-за надоедливого торфяного дыма. Как заметила Таня, присутствовавшая при встрече, сейчас мясо, нанизанное на шампур, можно было просто на три часа выставлять на улице — прожарится вряд ли, но продымится лучше всякого шашлыка.
Пока Столбов говорил со Степановым, Таня послала данные, принесенные милиционером, в информационный центр, организованный при полпредстве. А если быть точным, перемещенный в Питер из Зимовца. Единственный отдел, в который прежних кадров не взяли, только привезенных и проверенных.
Данные (номер фургона и фамилию одного из сотрудников ФСО) она передала с пометкой «срочно». Ответ пришел минут через пятнадцать.
— Машина принадлежит государственному предприятию «Драйвер», расположенному в Подмосковье. Информацию дали с такой пометкой: это практически правительственный гараж. В Ленинградской области «Драйвер» доставляет скоропортящиеся товары потребителю из порта в Усть-Луге. Что же касается г-на Морозова, то он оказался сотрудником охранного предприятия «Резерв», по биографии — бывший сотрудник ФСО.
— Бывших не бывает, — задумчиво произнес Столбов, — а для тех, кто не знает этого, — пожалуйста, название конторы. — Потом пристально посмотрел на капитана Степанова: — Хорошо, за информацию спасибо. Интересная. Таблеточки я возьму, проверю своими ресурсами. Кстати, судя по огранке, делали на приличном оборудовании, не удивлюсь, если качество будет премиум-класса… Но сейчас важно другое. — Кирилл, ты зачем ко мне обратился?
Лейтенант взглянул то ли удивленно, то ли обреченно: так и думал, будет какая-нибудь вежливая отмазка на тему «ничего сделать нельзя».
— Слышал, ну, в смысле читал, что вы человек честный, умеете защищать людей. — Сказал и покраснел.
— Умею, — спорить Столбов не собирался. — Тут вопрос не в том, какой я, честный или нечестный. Дело в другом — чего ты ждал? Я не министр МВД, не глава ФСБ — своего спецназа у меня нет. Я не могу сказать тебе: «Спасибо, капитан, дальше органы разберутся». Подожди! — остановил открывшего было рот Степанова. — Просто передать данные в другое ведомство, на самый верх, я не могу. Ну, во-первых, придется назвать источник — меня в то утро на шоссе не было. Во-вторых, хрен знает, какие горизонтальные связи на вершине вертикали. В лучшем случае прикроют проект и будут возить наркотики не из порта в Усть-JIyre, а из какой-нибудь другой дыры на границе. Стоит ли тогда заморачиваться?
— Значит, проще в запой уйти, — то ли спросил, то ли констатировал капитан.
— Но ведь, мент, это твоя территория, — сказал Столбов. — Вот скажи, порт в Усть-Луге — твоя земля?
— Моя, — удивленно сказал капитан, — ни Минобороны, ни погранцов.
— Положим, своих сил у тебя маловато. А вот представь… — Столбов положил слева от чайной чашки ложку, справа поставил вазочку с цветным сахаром. — Вот представь, тут лежат все эти ребята, тут их стволы, тут наркота. В порту, на твоей территории. Кто их обезоружил и повязал с поличным — не твое дело. Ты можешь, как мент, к ним подойти и оформить, когда увидишь.
— Если увижу тех, кто их повязал, то тоже прикажу положить стволы и встать рылом к стенке враскоряку, — серьезно ответил мент.
Татьяна тихо прыснула, мгновенно визуализировав сюжет: мальчик-с-пальчик, с пугачом или рогаткой в руках, заставляющий двух великанов встать мордами к стене их великанского амбара.
— И они выполнят приказ, если ты их застукаешь, — с еле заметной улыбкой ответил Столбов. — Только обещай, что на подъезде будешь сиреной дудеть, как в штатовском кино.
— Обещаю, — ответил Степанов.
Его лицо напоминало телеэкран, над которым издевается «ленивчиком» придирчивый зритель. И все равно одна эмоция встречалась чаще всего: «Блин, вписался в историю. Как соскочить бы?»
— Жена, дети есть? — спросил Столбов.
— В разводе третий год, с детьми — не вышло.
— Тогда проще, — сказал Столбов. — Делаем так: таблетки я проверяю и прочие справки навожу. Мне лучше не звони. Интернет в районной ментовке есть? Хорошо, рад прогрессу. Вот тебе моя визитка, на ней сайт полпредства. Смотри его каждый день. Когда будет там сообщение: «В ближайшее время полпред планирует совершить ознакомительную поездку по южному побережью Финского залива», тогда приходи в полпредство и сразу ко мне.
— Хорошо, так и сделаю, — осторожно сказал Степанов, будто еще не решивший, согласиться или нет.
— Смотри, мент, дальше решать тебе. Соскочить еще не поздно, пойму. Но в запой не советую. Говорят, чухонцы быстрей славян спиваются.
— Да, — усмехнулся мент. — Подпортила бабушка генетику.
Глава Нижнереченского района Игорь Аркадиевич Овчинников пребывал в возвышенно-печальном настроении, присущем русскому человеку, вернувшемуся домой из Европы. Небольшой, отчасти импровизированный отпуск он провел с супругой в Испании. И чтобы отдых был полноценным, отключил мобилу. Вообще. Вынул симку и все.
Конечно, обратный путь приятным не бывает. В самолете какие-то козлотуры, памятуя о запрете проносить жидкости на борт, так нагрузились до вылета, что сперва устроили концерт по самозаявкам, а потом довели оба сортира до нецензурного состояния. К тихой радости Игоря Аркадиевича, в аэропорту их сразу подхватили родные менты и потащили на протрезвление.
Самого Игоря Аркадиевича тоже немножко обидели и на таможне, и на посту ДПС, когда он ехал на машине, сданной на стоянку две недели назад. Увы, в очередной раз выяснилось, что ни таможенники, ни менты о Нижнереченском районе ничего не слыхали.
Зато сейчас он уже был в тех самых краях, где о нем должны как минимум знать. А через пятнадцать минут он окажется там, где к нему обращаются лишь по имени-отчеству и боятся поднимать на него глаза. И жизнь окончательно наладится. Если бы только не этот докучливый запах гари. Ладно, вроде бы в Питере еще хуже…
От благостных мыслей Игоря Аркадиевича отвлек звонок мобильника супруги. «Да, кстати, надо симку
