Битва за Кремль

откуда деньги, и почему не женат?

— Не надо фильтровать, — махнул Столбов. — Я ничего скрывать не буду, если думают, что вру, — значить, и лезть было нечего.

За такими разговорами доехали до штаба. Охранник, сидевший рядом с шофером, заранее позвонил на пост, открыли сразу, так что машина сбавила скорость лишь до десяти километров. Начальник охраны, установивший такой порядок, вышел к приехавшим:

— Миша, на пару слов.

— Извини, Батяня, потом, — бросил Столбов, выскакивая из машины, — тут ребята из Воркуты и Ухты хотят со мной встретиться, а у них поезд через час уходит.

Батяня покачал головой, обратился к Тане:

— Я все равно ему не дам сегодня уснуть, пока не скажу. Важная новость, Татьяна Анатольевна, вы ему должны продублировать, он поймет.

— Сигнал о злодейском умысле?

— Почти. Сообщили ребята, ветераны из «Вымпела».

Увидел нечаянную недоверчивую улыбку в глазах Тани, понял ее как психолог:

— Фуфла, что работает под вывеской «Ветераны „Альфы“ или „Вымпела“», хватает. Так это моя работа — разбираться, кто есть кто. Сообщили ребята, что кое-кто выходил не на них напрямую, на друзей. Сама понимаешь, у нас, как и у журналюг, круг общения близок, не все знают, кто на кого работает, зато все знают, кто работает, а кто нет. Есть такие парни, что вроде не при делах или охраняют какой-нибудь молочный комбинат. Но всегда готовы подработать на стороне за гонорар величиной в две годовые зарплаты. Надо еще понимать, многих зацепить можно. Кто в девяностые во внеслужебное время как-то нашалил. Кто в Чечне застрелил полевого командира, а его брат теперь у Кадырова в первых замах. Не согласишься, так этому кровнику выдадут адрес с пометкой, когда у подъезда ждать удобнее всего.

— Понятно.

— Вот. Потому ребята иногда подряжаются на выездные выступления, без уточнения объекта. Берут и наших, берут и хохляцких ветеранов из «Беркута». Так бывает часто, но последнюю неделю чего-то очень уж засуетились. Предложения и снайперам, и взрывникам. Из трех источников информация — собирают большую группу.

— Спасибо. Обещаю доложить при первой возможности.

* * *

Из большого интервью Столбова:

Почему ваша партия называется «Вера»?

Потому что в ней собрались люди, которые верят… Прежде всего, в свою страну. Верят, что Россия не должна быть только нефтекачкой для Запада и Востока и заводом по производству устаревшего оружия. Верят, что медики и учителя должны зарабатывать больше, чем грузчики на рынке. Верят в то, что дом можно построить на среднюю зарплату.

Потом, это люди, которые верят в себя. Они не спились, научились работать в новых условиях, у многих семьи. Но их нынешняя жизнь достала. Достала враньем о модернизации, стабильности, оборотнях в погонах и прочем. Они в своей жизни обходятся без вранья и верят, что так может жить вся страна.

И для кого как, а для меня самое главное — эти люди верующие.

Господин Столбов, кого вы представляете?

Уже сказал, готов повторить. Людей, которые научились жить сейчас, но им эта жизнь не нравится. Никто из них не хочет разрушать до основания. По очень простой причине — им же затем все и восстанавливать. Но терпеть сегодняшнюю систему им не хочется тоже. Я представляю и деловых людей, и их работников, и бюджетников. Всех, кто готов повторить: мы можем жить по-другому.

И много таких людей?

Сам удивился, насколько много. Поэтому и пошел в политику, потому что понял: в России их большинство.

* * *

Светлана никогда не считала дедушку Ван Ваныча чрезмерно болтливым. Напротив, не раз применяла к нему поговорку «Молчит как партизан». И не без оснований. Ван Ваныч, когда его иначе как Ванькой и не называли, партизанил два года, освоив все необходимые специальности, от разведчика-связного до подрывника.

Все равно на некоторые вопросы дедушки ответить было непросто: Светлана никогда не отличалась талантом популяризатора. Когда Ван Ваныч спрашивал, откуда она знает про Столбова, если про него по телевизору не говорят, приходилось отвечать: «Из Интернета». И объяснять, что такое Интернет.

Политикой Светлана никогда не увлекалась и стала сторонником партии «Вера» неожиданно для себя. Стала сразу, как про нее услышала. Когда подруги в поселке спрашивали ее, почему, она отвечала: «Сами знаете, у меня три ребенка, муж погиб. А зарплата моя в детсаду меньше иной пенсии. Все говорят, что это стабильность и забота, а Столбов говорит, что это подлость и маразм».

Поселок находился на трассе областного масштаба — ответвлении от федеральной трассы на промышленный райцентр. Там было три завода — стройматериалы работали, станкостроительный угасал, текстильный комбинат честно умер. Именно этот райцентр сегодня собирался посетить Столбов. Светлана жалела, что не увидит его — лишь кортеж машин, едущий на встречу. Что делать, до райцентра двадцать километров — не доехать, только рукой помахать.

Внучка продолжала скачивать из Интернета последнее интервью Столбова, а Ван Ваныч отправился на обычную дневную прогулку. Очень уж комфортной ее не назвать — трасса проходила через поселок.

Дед привычно шел вдоль дороги, здоровался с соседями. Добрел до окраины — небольшого овражка с мостиком. Там радовала взгляд забота областных властей о населении. Шестеро рабочих в ярких, новеньких-новеньких комбинезонах вскрывали асфальт. Бригадир прохаживался с новеньким прибором, видимо с теодолитом. Иногда что-то говорил в микрофончик, махал рукой коллегам, работавшим на холме.

— Бог в помощь, ребята, — сказал Ван Ваныч, приглядываясь к трудягам. — Вы уж постарайтесь получше. А то на этом же месте в позапрошлом году работали. Видать, так поработали, что опять пришлось.

Ребята ответили не сразу:

— Дедушка, спасибо за пожелание, но проходите, пожалуйста. Еще в вас крошкой попадем, травмируем, потом нам от начальства нагорит. Пожалуйста, не задерживайтесь.

— Пройду, пройду, — сказал Ван Ваныч, — а что вы делаете?

— Не видите разве? Полотно вскрываем, чтобы как следует залатать.

Ван Ваныч пробурчал что-то невнятное, развернулся и пошел обратно. Поначалу просто прогуливался, а как свернул за поворот, так заковылял неожиданно резво. В дом чуть не вбежал.

— Что случилось? — тревожно спросила Светлана.

— У моста дорогу ремонтируют. Говорят, вскрывают полотно. Но я сам видел, как выкапывали шурфы для взрывчатки, — сказал старый партизан.

* * *

— Мля, что еще за Басаев в нашем районе?

— Басаев уже подорвался.

— Хер разница. Говорят, сверните в Цапельку, посмотрите, что там за подозрительные хмыри ремонтируют мост. Ладно, две версты, не развалимся.

Сержант Иванов проворчал, не факт, может и развалимся. Но повернул заслуженный «козелок» в сторону Цапельки.

— На кого там покушаться-то? — спросил лейтенант Бакланов, командир экипажа. И сам же ответил на вопрос: — Слышал по радио, сегодня в район Столбов приезжает.

— Я бы его послушал, — сказал Иванов. — Странный мужик — партию новую сделал, а вроде нормальный.

— Ну, если делать нечего, можно до Станкокомбината доехать, послушать, — предложил