улыбнулся. – Ну а чего вы ожидали от зонтика за один евро? Да еще в такую непогоду. Хорошо, если его хватило на час!
– Он продержался почти полтора и был без почестей захоронен в мусорной урне. – Я тоже улыбнулась. – Так что? Эти ваши украшения такое же дерьмо, как те зонтики?
– Лучше! – Парень улыбнулся шире. – Много лучше, но немного дороже! Вот это настоящее серебро, ручная работа, очень оригинальный дизайн. Вы такого нигде больше не найдете!
– Разве что на любом оптовом рынке в Китае, где это все и сделано! – Я фыркнула, но послушно подошла поближе к лавочке в сверкающем убранстве.
Мы, женщины, создания сложные, многозадачные, с массой дополнительных функций. Если мужчину можно сравнить с прабабушкиным чугунным утюгом (конструкция по-своему гениальная, нехитрая в использовании, надежная и долговечная), то женщина – это новейшая версия того же самого прибора, снабженная отпаривателем, ароматизатором, терморегулятором и бог знает чем еще. Естественно, сложный прибор нуждается в гораздо более деликатном обращении, и его может вывести из строя сущая чепуха. Затянувшиеся зимние холода, например.
Но!
В отличие от мужчин, которым это просто не нужно, женщины непрерывно тестируют свое состояние и в случае обнаружения риска неполадки сразу же принимают простые и эффективные меры саморегуляции. Мужчинам наши женские методы скорой психологической помощи кажутся смешными, но они работают. Недовольна своей внешностью? Вымой голову! Не в духе? Съешь шоколадку! Обижена своим мужчиной? Пофлиртуй с чужим! Чувствуешь, что мир расшатался и земля уходит из-под ног? О, это серьезно! От двух до четырех часов шопинга и полдня в спа-салоне!
Однако и спонтанная покупка недорогого серебряного украшения с уличного развала китайской бижутерии в Ницце может мгновенно и значительно укрепить боевой дух на личном фронте жестокой борьбы с депрессией.
– Сколько? – деловито спросила я, взвесив на ладони медальон из светлого металла.
Похоже было, что это действительно серебро: латунь с серебряным напылением была бы легче, а сталь – тяжелее.
– Пятьдесят евро!
Я посмотрела на торговца с укором.
– Сорок пять, – сказал он, и я не заметила стыдливого румянца на его темных щеках.
– Помни о зонтике! – загробным голосом возвестила я.
– Сорок. И это только для вас! – Румянец все-таки появился.
Я нарочито тяжело вздохнула, зажала понравившийся мне медальон в кулаке и плавно повела рукой, охватывая широким жестом половину набережной:
– Мой добрый друг! Смотрите, сколько тут прекрасных дам! И каждая из них, пожелай она сделать покупку, услышит от вас то же самое: «Сорок евро, и это только для вас!»
Несколько женщин, оказавшихся в зоне слышимости, сменили курс и двинулись к лавочке как зачарованные.
– Смотрите, смотрите, я делаю вам рекламу! – сказала я нормальным тоном и снова возвысила голос: – Каждой прекрасной даме скидка – это так заманчиво! Чудесные украшения, и так дешево!
– Тридцать семь, – быстро сказал продавец.
– Тридцать пять, иначе я буду торговаться еще полчаса, и вы упустите новых покупательниц, – так же быстро ответила я.
– Сколько вы хотите за это кольцо? – спросила первая подошедшая дама.
– Пятьдесят! – не раздумывая ответил ей чернокожий братец.
– А с меня всего тридцать пять, – напомнила я, без промедления открывая бумажник.
И, чтобы не искушать продавца, дала ему деньги без сдачи.
Настроение мое заметно улучшилось.
– Вот и славно, трам-пам-пам! – одобрительно напел мой внутренний голос.
– Трам-пам-пам! – согласилась я и ускорила шаг, добавив ему пружинистости.
Позади меня разворачивался шумный торг за китайское серебро, по левую руку рассыпанными бусинами катились разноцветные машины, а за правым плечом ласково тянулось к горному хребту томно-румяное солнышко. Пальмы, крепко стоящие на длинных ногах, размеренно покачивались, как подпевка вокально- инструментального ансамбля в стиле диско.
Бодрым шагом я дошла до легендарного отеля «Негреско» и спустилась с набережной к морю. Приближался закат, а его лучше смотреть с края бухты. До самого края я дойти не могла – далековато, но и так уже было хорошо.
Кафе на берегу еще не закрылось, хотя столы и стулья под высокой стеной набережной уже накрыла тень, и теплолюбивые отдыхающие переместились наверх. Я выбрала лучшее место с видом на закат, заказала кофе с коньяком и приготовилась получать удовольствие.
Его дополнительно усилило приятное чувство небольшой моральной победы, одержанной над темнокожим братцем-торговцем.
Пока солнце вплотную приближалось к финальному акту ежедневного спектакля, я разглядывала свою покупку. В розовых лучах заката украшение смотрелось просто шикарно!
Во-первых, оно было двусторонним, и я даже не могла с уверенностью определить, где «лицо», а где «изнанка». На одной стороне в полированный серебряный круг было вписано чеканное изображение крылатой, гребенчатой и ногастой змеи, заглотившей собственный хвост. Рептилия не выглядела ни злобной, ни больной. Не похоже было также, чтобы ее мучил рвотный рефлекс. К чему это странное упражнение с хвостом, я не поняла, но, судя по могучей мускулатуре змеи, оригинальная аэробика не пошла ей во вред.
На другой стороне медальона также виднелась чеканка, но более простая: круг, увенчанный крестиком. Это выглядело несколько устрашающе – как лаконичное изображение земного шара с одинокой могилкой на макушке.
– Это что – мемориал «Погибшим полярникам»? – пробормотала я вслух и подняла медальон на цепочке повыше, так что металлический кружок закачался, разбрасывая слепящие блики.
Позади меня кто-то ойкнул. Я оглянулась на мужчину, прикрывшего глаза ладонью, и тоже ойкнула:
– Даниэль? Это вы?
Это действительно был мой новый знакомый, но сегодня он выглядел иначе, чем вчера. На сей раз Дэн оделся вполне сообразно случаю и возрасту. Чопорный костюм с крахмальной сорочкой он сменил на джинсы, трикотажную рубашку-поло и легкую куртку. Все вещи были новыми, на куртке еще сохранились складки. Чувствовалось, что апгрейд внешности был произведен недавно и полномасштабно: Дэн даже прическу поменял, насколько это оказалось возможно. Вчера у него была безупречно приличная и скучная короткая стрижка, старомодно и претенциозно – как у героев немого кино – зализанная гелем. Сегодняшней его прическе добавили молодого задора «рваная» макушка и филированные кончики. Я оценила мастерство парикмахера, сумевшего минимальными средствами превратить дурацкий полубокс в стильный хайер, и похвалила:
– Дэн, ваш новый имидж гораздо лучше прежнего!
– Спасибо. – Парень заметно смутился.
– Не хотите ли присесть? – Доброжелательностью и гостеприимством я могла посрамить орхидею- мухоловку. – Здесь все очень просто, но кофе вкусный, и можно с приятностью посмотреть на закат.
– Тогда, если позволите, я переставлю стул, чтобы не сидеть к закату спиной.
Еще бы я возражала! Он сел рядом со мной, локоть к локтю. Я отметила еще одну перемену к лучшему: сегодня мой юный друг не злоупотребил парфюмом. Вчера от него разило одеколоном, как от средневекового рыцаря. Такая манера, я замечала, обычно свойственна пожилым мужчинам, не вполне изжившим воспоминания об эпохе дефицита хорошей парфюмерии.
При первом же движении Даниэля неустойчивый пластиковый стул на крупной гальке покачнулся, и наши колени соприкоснулись. Эффект был впечатляющий: легкий электрический удар заставил меня дернуться. Медальон, который я продолжала держать в руке, тоже вздрогнул и снова заплясал на цепочке.
