обязательно нужно помыть руки. Ладно, дома помою!
Убедившись, что подруга благополучно дохромала до дверей, я покатила к себе, на улицу Гагарина.
Антуан, ведущий преимущественно ночной образ жизни, привык спать до полудня. Нынче он пробудился раньше, чтобы сделать контрольный телефонный звонок, после чего снова с облегчением упал в объятия Морфея. Утренний сон его был спокоен и сладок, молодому человеку снилось тихое, мирное кладбище — белое-белое, покрытое чистым снегом, пышным, как взбитые сливки. Крупные, затейливой формы снежинки, кружась, опускались на кремово-белую мраморную плиту, сияющую новизной. Яркая позолота буковок радужно искрилась, поверх выбитой на плите надписи лежали цветы: две белоснежные орхидеи.
Несмотря ни на что, Антуан не перестал быть романтиком. Ему нравилось дарить женщинам цветы, хотя мертвой он посылал впервые.
Дома было пусто, пахло пылью и сухой хвоей. Я распахнула балконную дверь, чтобы проветрить душное помещение, вытерла пыль, вымыла полы и собрала с батареи урожай детских штанишек, высохших до крахмальной жесткости. Потом осторожно сняла с елки разноцветные игрушки и упаковала их в коробку. Отправила все на антресоли, а саму елочку выставила на балкон. Убрала насыпавшуюся хвою.
Затосковав, взяла с полки фотоальбом и перелистала его, любуясь снимками своих любимых Колюшек — мужа и сына. Закономерно вспомнила про последнюю отснятую пленку, фотографии с которой хотела распечатать, да не сделала этого, потому что по ошибке отнесла в фотоателье летнюю пленку с затмением. Нашла коробочку с нужной пленкой и сунула ее в карман шубо-куртки — из опасения, что такая маленькая вещица может вывалиться из сумки со сломанной «молнией». Хотела еще залезть в кладовку и поискать какую-нибудь другую торбу на замену прохудившейся, но не успела, потому что зазвонил телефон.
— Да! — воскликнула я, обрадовавшись тому, что тоскливую тишину необитаемого жилища нарушила бодрая телефонная трель.
— Леночка, это вы?
— Да, Татьяна Валерьевна, это я!
Я узнала голос: звонила та самая директриса ЗАГСа, которая обещала мне поискать в своих талмудах Наталью Андреевну Лукову. С некоторым опозданием я сообразила, что не оставила ей номера Иркиного домашнего телефона, совсем забыла, где квартирую! Как удачно вышло, что я заглянула к себе домой!
— Леночка, хорошо, что вы дома, — словно услышав, о чем я думаю, мягко попеняла мне Татьяна Валерьевна. — А то я звоню, звоню вам на мобильный — абонент недоступен, позвонила на рабочий телефон — коллеги ваши сказали, что вы в отпуске.
— Действительно, мой сотовый был выключен, — призналась я, мысленно помянув недобрым словом Ирку. — Но вот вы дозвонились, и я с нетерпением жду рассказ о свадьбе Натальи Луковой. Была ли такая в вашем ЗАГСе?
— Была и сплыла!
Из рассказа Татьяны Валерьевны выяснилось, что я была права в своих догадках: Наталья Андреевна Лукова действительно сочеталась браком в ЗАГСе Ноябрьского района. Чуть больше года тому назад она вышла замуж за Сергея Ивановича Долгова, хотя при вступлении в брак оставила себе девичью фамилию. И как в воду глядела: не пришлось менять паспорт при разводе!
— Так они развелись?
Я расстроилась так, словно очень дорожила семейным союзом Лукова — Долгов.
— В этом сентябре, — подтвердила моя собеседница. — То есть в сентябре прошлого года. Детей у них не было, имущества не делили, поэтому развелись быстро и без проблем.
— Без проблем — это хорошо, — эхом повторила я, понимая, что моя-то проблема не решилась: не сумею я найти Наталью Лукову через ее мужа по причине отсутствия такового.
Хотя я, пожалуй, все-таки прозвоню знакомой барышне в Горсправкe — так, на всякий случай…
Записав под диктовку любезной директрисы ЗАГСа паспортные данные экс-супруга Натальи Луковой, господина Долгова, я поблагодарила любезную даму, положила трубочку, рассеянным взглядом окинула прибранную квартиру и удалилась.
В Пионерском микрорайоне я была уже через полчаса — спешила, чтобы поскорее присоединиться к Ирке, которую посещение поминок могло повергнуть в уныние. Оказалось, однако, что подруга еще даже не вернулась домой. Борясь с надвигающейся простудой, я сделала себе чай с медом и позвонила подруге на мобильный, но он не отвечал. Наверное, она отключила сотовый по соображениям такта, чтобы не перебивать скорбные речи бодрыми трелями, решила я.
Тут эта самая бодрая телефонная трель прервала мои размышления. Трезвонил домашний аппарат.
Я протянула руку над кухонным столом и сняла трубку:
— Алло?
— Добрый вечер, — оживленно проговорил незнакомый девичий голос.
Я машинально посмотрела на керамического слона, беременного хронометром: половина четвертого, разве это можно считать вечером? Детское время!
— Скажите, пожалуйста, это не вы звонили Андрею Вадимовичу Лукову по поводу его дочери?
— Какой дочери? — переспросила я, чтобы потянуть время.
Я еще не решила, признаваться, что это я звонила Луковым, или не признаваться? Честно говоря, после истории со звонком Антуану, результатом которого стала гибель безымянной бомжихи, я побаивалась новых телефонных откровений.
— Старшей дочери, Натальи. — Незнакомая девушка восприняла мою реплику как вопрос.
— А почему вы мне звоните? — Я все еще медлила раскрывать карты.
— Потому что вчера вечером случайно слышала, как папа отшил вас с вашими расспросами, но в тот момент ничего не могла поделать. Перезвонить я не могла. Начала звонить сегодня с утра, а у вас телефон не отвечает. Я уже думала, что ошиблась, но АОН сохранил именно ваш номер.
Последнее сообщение сбило меня с толку. Я почему-то подумала, что речь идет об ООН, и надолго замолчала, пытаясь сообразить — при чем тут Организация Объединенных Наций?!
— Ну, так это вы ищете Наталью или нет? — не выдержала паузы моя собеседница.
— Ну, я, — неохотно призналась я.
— А зачем? — спросила девушка.
— А вам зачем? — уперлась я.
На другом конце провода раздался долгий протяжный вздох. Похоже, мой добровольный источник информации теряет терпение! Спохватившись, что, осторожничая, я могу упустить случайно подвернувшуюся путеводную ниточку, я торопливо пояснила:
— У меня есть одна вещь, которую я хочу передать Наталье. Собственно, это даже не вещь — фотография.
— Наташина?
— Не совсем Наташина.
Я снова замялась, не зная, как рассказать про записку в банке.
— Это фото одного, скажем так, плавсредства. Понимаете, прошлым летом, восьмого августа, я отдыхала на море и совершенно случайно сделала одну такую занятную фотографию…
— Понятно, — протянула девушка тоном, который полностью противоречил сказанному. — В общем, вы ищете Наташу, да?
— Да! — обрадовалась я. — Вы дадите мне ее адрес или телефон?
— Только если вы пообещаете, что об этом не узнает папа. Он отказался от Наташи и взял со всех нас клятвенные обещания прекратить с ней все и всяческие контакты!
— Сурово, — сочувственно заметила я. — Диктуйте адрес, обещаю, что Андрей Вадимович ничего не узнает.
На обрывке газеты, удачно попавшейся мне под руку, я нацарапала адрес квартиры, в которой проживала Наталья Лукова, и с запозданием поинтересовалась:
— Простите, а вы-то кто будете?
— Я Наташина младшая сестра. Катя, мы…
