Раисе Павловне — почему-то нельзя.
— Неужели? — неприятно удивилась я.
— Давай поставим эксперимент, — предложила Алка и первой спрыгнула с подоконника.
Коротко взглянув на список пациентов, она пробормотала:
— Вот взять, к примеру, хотя бы Сорокину Вэ Пэ! — и нырнула головой в окошко.
Секунд десять я созерцала ее нервно переминающуюся безголовую фигуру, что неприятно напоминало вид сзади на готовую к употреблению гильотину, а потом услышала слегка приглушенный дверью голос:
— Будьте добры, позовите Сорокину из пятой палаты!
То ли пятая палата была где-то совсем близко, то ли посыльного Алка нашла пошустрее, чем моя велюровая бабушка, но Сорокину мы ждали недолго.
— А кто меня звал? — выглянув в окошко, растерянно спросила женщина средних лет.
— Мы Сорокину звали, — уклончиво сказала Алка.
— Я и есть Сорокина.
— Правда? Ошибочка вышла, нам другая Сорокина нужна, — вывернулась Трошкина. — Извините, пожалуйста.
— Да ладно, чего уж, — вздохнула невостребованная Сорокина. — Вот что значит — распространенная фамилия…
Шаркая тапками, невинная жертва нашего эксперимента ушла, а мы с Алкой уступили место у окошка другим жаждущим родственного общения, вернулись на подоконник и там стали обмениваться долгими многозначительными взглядами.
— Не нравится мне это, — сказала я, утомившись играть в гляделки. — Ты права, похоже, что бабу Раю держат взаперти. Теперь мне еще больше хочется с ней побеседовать. Может, попробовать позвонить в отделение и попросить ее к телефону?
— Отличная мысль! — обрадовалась Трошкина. — По телефону-то грипп не передается, так что отговорка про карантин не сработает!
— Только у меня телефона нет, — призналась я.
Подружка молча вынула из кармана мобильник.
На листе со списком пациентов был указан телефонный номер с пометкой «для справок». Мы позвонили по нему и вежливо справились, можно ли пригласить к аппарату Чернову из палаты повышенной комфортности номер один. Очевидно, к постояльцам больничных люксов отношение в отделении было особо трепетное. Девушка, которая сняла трубку, любезно ответила на нашу просьбу согласием и тут же пошла звать бабу Раю, но через минуту вернулась с сообщением, что больная спит и будить ее не велено.
— Спит, сейчас? В седьмом часу вечера? — пряча телефон, покрутила головой Трошкина. — Не верю! Боюсь, если мы будем звонить каждый час, нам станут врать, что баба Рая на процедурах, потом на ужине, потом еще где-нибудь — и так до бесконечности.
— Скажи, ты по-прежнему думаешь, что штурмовать больницу негуманно? — поинтересовалась я, поверх головы малорослой подружки разглядывая застекленный пожарный щит с соответствующим снаряжением и набором инструкций.
— Только не в этом случае, — ответила Алка, высокий гуманизм которой имел разумные пределы. — А что, у тебя есть план? Какой?
— Простой и понятный, — засмеялась я, кивнув на чертежик в рамочке. — Называется «Поэтажный план эвакуации при пожаре»!
Трошкина обернулась, с большим интересом изучила упомянутый документ, потом тоже тихо засмеялась, постучала пальцем по схеме и сказала, совсем как Чапаев в старом кино:
— Тут мы, тут баба Рая! А тут…
— Грузовой лифт! — мечтательно закончила я.
План созрел, осталось уточнить детали.
— Татьяна, а ты что думаешь? — позвал Петрович, не отрывая взгляда от дороги.
Вечерний час пик уже миновал, но на магистрали все еще было тесновато. Автовладельцы на своих железных конях торопились по домам, пропускать вперед машину с красным крестом никто и не думал. Впрочем, «Скорая» возвращалась на станцию порожняком. Больной, к которому вызвали неотложку не в меру заботливые родственники, оказался действующим алкоголиком, свои пугающие крики «Спасите, умираю!» он издавал в пьяном бреду. Возмущенная докторша Татьяна Сергеевна посоветовала родственникам крикуна вызвать спецмашину наркологического диспансера и хлопнула дверью. Водитель Петрович и студент-практикант Васенька эмоциональный всплеск докторши всецело одобряли. Им нисколько не улыбалось тащить носилки с пьяным кабаном весом под сто кило с пятого этажа без лифта.
— Я не думаю, я сплю, — сонно пробормотала Татьяна в ответ на вопрос водителя.
Ее не заинтересовала тема оживленного спора Петровича и Васеньки. Мужчины не сошлись во мнениях по поводу внешности человекоподобных биороботов, в присутствии которых на Земле оба были абсолютно уверены. Петрович наслушался рассказов о летающих тарелках еще в армии, когда служил в техчасти при аэродроме, а Васенька начитался желтой прессы, уделяющей пришельцам больше внимания, чем всем землянам вместе взятым. Студент и спровоцировал этот спор, притащив в машину еженедельник «Странности», на первой полосе которого пламенел сенсационный заголовок «Андроиды осваивают Краснодарский край». Ниже красовался коллаж — фоторобот инопланетного андроида. У Чужого было хилое тельце куклы Барби, перепончатые лапки лягушки и огромная грибовидная голова с ротиком-щелочкой и узкими глазами, излучающими ярко-голубой ксеноновый свет. Откровенно говоря, назвать его человекоподобным было трудновато.
— Да фигня это! — пренебрежительно покосившись на газету, сказал Петрович. — Андроиды — они такие же, как люди, только все как на подбор высокие и красивые. У них уродцев нет, им идеальную наружность проектируют на генном уровне. Мужики все как один Шварценеггеры и Рэмбо, а бабы такие красотки, что закачаешься. Софи Лорен с Мэрилин Монро и рядом не валялись!
— Нет-нет, вы заблуждаетесь, Александр Петрович! — поправляя очки, заспорил с ним Васенька. — Инопланетяне весьма невысокого роста и выглядят невзрачными. Они должны так выглядеть, чтобы не привлекать к себе особого внимания! Уверяю вас, пришелец женского пола будет и поменьше, и поплоше Мэрилин Монро, мы с вами за такую пигалицу даже взглядом не зацепимся.
— А я тебе говорю, они высокие и красивые! — уперся Петрович.
— Нет, они маленькие и неказистые!
— Да хватит вам! Надоели уже со своими андроидами! — рассердилась Татьяна. — Сойдитесь на том, что они бывают двух типов и ходят парами: один экземпляр высокий и красивый, а второй пониже и так себе.
До станции «Скорой помощи» не доехали, по срочному вызову свернули в сторону, взяли больного и повезли его в краевую больницу. Пока ехали, про биороботов помалкивали, но, едва сгрузили предынфарктного дедушку в приемное отделение, опять завелись.
— А какого рожна им тут у нас, по-твоему, надо? — поинтересовался любознательный водитель у эрудированного студента.
— Они людей похищают, — уверенно ответил Васенька, обласкав взглядом стенгазету с труднопроизносимым названием «Современные тенденции хирургической гастроэнтерологии» и красочным изображением желудочно-кишечного тракта в разрезе. — Изучают нашу анатомию, физиологию, проводят эксперименты на биосовместимость. Запчасти себе подбирают, гады.
— Эй, полегче! — вскричал Петрович.
Васенька подумал было, что он защищает доброе имя андроидов, но тут же понял свою ошибку. Реплика Петровича относилась к двум девицам, которые на манер почетного караула сопровождали пустую больничную каталку. Широкая каталка с неловко ведущими ее девицами двигалась по узкому коридору как поршень и малость придавила грузного Петровича.
— Кто ж так каталку возит, неумехи! — прыгая на одной ноге, крикнул он вслед неумехам- торопыгам. — Сзади зайти надо и вперед толкать! Ничего не знают, девчонки, как с Луны свалились!
— Зато девчонки красивые, — пробормотал Васенька, с удовольствием переведя взгляд с нарисованных петель кишечника на крутые изгибы живого женского организма. — Во всяком случае, та,
