– Это у тебя газы, что ли? – снова влез не в меру дотошный Мишаня.
– Газы тоже, – с достоинством согласился Семеныч. – Но грохнул, главным образом, выстрел.
– Точное время помните? Когда это было? – быстро спросил Димон, не вполне утративший надежду отыскать в навозной куче россказней старика-сторожа жемчужное зерно.
– Точного времени не знаю, наручных часов я не ношу, потому как у меня суставы пухнут, – ответил дед. – А в сортире у нас будильников отродясь не бывало.
– Сигнал тревоги поступил на пост вневедомственной охраны в пятнадцать двадцать две, – напомнил Димону Мишаня.
– Рассказывать дальше? – нетерпеливо спросил Семеныч. – Ага. Ну, вот. Слез я с горшка, штаны натянул, побег в глубь территории. Вдруг вижу – чужая машина стоит, белый «жигуль» шестой модели. Я в салон заглянул – а там... Сдуреть можно! Мама родная!
– Там была ваша мама? – слабо удивился неутомимый Мишаня, по мнению которого Семеныч сдурел давно и неизлечимо.
– Ты че, сына? – Дед некультурно повертел пальцем у виска. – Моя мама уже лет сорок как на кладбище! Хотя в той «шестерке» тоже, почитай, братская могила была. Я бы даже сказал – братско- сестринская.
Семеныч захохотал, как филин.
– Но ваших братьев и сестер там не было? – устало уточнил понятливый Димон.
– Ну! – согласился сторож. – Вообще ни одной живой души! За рулем никого, а сзади сразу два покойника, парень и девка. Обнялись крепко-накрепко, да так и смерть свою встретили. Жили, как говорится, долго и счастливо и умерли в один день!
Семеныч патетически возвысил голос и добавил в него сентиментальной дрожи. Он и сам не заметил, что начал выдавать свои фантазии за действительность, однако Димон опытным ухом улавливал фальшь.
– Водителя за рулем не было, – повторил он. – А как выглядели двое на заднем сиденье? Почему вы решили, что это трупы?
– Так в их же стреляли! – искренне удивился Семеныч.
– А может, не в них? – влез с вопросом въедливый Мишаня.
– А че ж они тогда померли? – резонно возразил Семеныч.
– А может, они и не померли? – Мишаня быстро терял терпение.
– А тогда кто же помер? – Сторож устремил на рябого сыщика вопросительный взгляд. Прозрачный взор светло-голубых старческих глаз слегка замутился сомнением.
– Борисов Борис Викторович, – вытянув из кармана карточку водительских прав, не без злорадства сообщил Семенычу Димон.
Злорадство было вызвано надеждой окоротить старого сказочника и перевести беседу с ним в конструктивное русло. Труп Борисова обнаружили вызванные Семенычем сотрудники вневедомственной охраны. В отличие от сторожа, они обошли все шесть линий гаражей и сумели обнаружить настоящий труп, ставший таковым в результате причененного ему огнестрельного ранения. Правда, заглянуть за плотно прикрытую дверь гаража милиционеров побудила не интуиция, а непрекращающийся писк сотового телефона. Мобильник в кармане куртки покойного надрывался так пронзительно и противно, что один из ментов не выдержал, вытащил осиротевший телефон и с убийственной прямотой бросил в него:
– На том свете ваш Боря, убили его! – после чего женский голос в трубке захлебнулся невысказанным и замолк.
– Борисов? – повторил Семеныч, хмуря серебряные брови.
– «Пежо» цвета металлик, – пояснил Димон, снова заглянув в права, обнаруженные при убитом. – Номер А791ОН.
– А! Он! – эхом повторил Семеныч. – Солидный мужик. Кто ж его убил?
– Хор-роший вопр-рос! – сбиваясь на рычание, заметил стремительно звереющий Мишаня.
– Оставь старого хрыча, мы с ним только время теряем, – процедил сквозь зубы терпеливый Димон.
К великому сожалению сыщиков, в тихий послеобеденный час в гаражах было пусто, и сторож оказался практически единственным свидетелем происшествия.
– Может, его те бабы хлопнули? – задумчиво произнес Семеныч.
– Какие бабы? – Димон и Мишаня, уже повернувшиеся к старику спинами, синхронно развернулись.
– Бабы из белой «шестерки», – с готовностью пояснил старик.
Он с удовольствием отметил, что интерес сыщиков к его разговорчивой персоне явно вырос, и поудобнее устроился на продавленной табуретке. Бабам, разъезжающим на белых «шестерках», в этот момент должно было мучительно икнуться: хотя номера их машины склеротический старец не запомнил, нарисовать словесный портрет подозрительных теток он не затруднился. Впрочем, наговориться всласть Семенычу все-таки не удалось. Только-только он перешел от описания внешности женщин из «шестерки» к предположениям относительно характера, рода занятий и образа жизни каждой из них, как его грубо прервали. Приложив к уху трубку мобильника, суровый Димон произнес всего четыре слова: «Сизов. Точно? Понял, едем!»– и не прощаясь, по-английски, ушел. Мишаня отстал от коллеги всего на пару шагов.
– Эх, молодежь! – с укором сказал Семеныч, провожая быстро удаляющихся сыщиков погрустневшим взглядом. – Все-то они спешат, спешат... А куда спешат? На тот свет, что ли?
Трагический конец молодого и непоседливого Бориса Борисова придавал этой реплике особую значителььность.
Мел в руке и черная доска перед глазами – сержант Докин чувствовал себя неуютно. Всякий раз, выходя из «скворечника», чтобы записать на доске марку и номер автомобиля, объявленного в розыск, Витя Докин испытывал ощущение дежавю. Когда он, высунув от старательности кончик языка, со скрипом выводил на металлической «памятке» буквы и цифры, ему казалось, что вот-вот вернется его школьный кошмар – за спиной послышится горестный стон русички Веры Сергеевны и издевательское хихиканье отличницы Маши Пашиной: со своей первой парты вредина Машка лучше других видела терзания Вити, колеблющегося, написать ли слово «еще» в три буквы или не мелочиться и вывести сразу четыре – «исчо».
Шумно вздохнув, сержант Докин решительно написал другие четыре буквы, сложившиеся в слово «Пижо». Сверившись с бумажкой телефонограммы, записал номер: А791ОН и только после этого оглянулся. Разумеется, ни занудной русички, ни вредной пигалицы-одноклассницы поблизости не было. Перед стеклянными стенами гаишного «скворечника» двумя встречно направленными потоками бежали легковушки, автобусы, грузовики... На противоположной стороне, у самого въезда на мост, в поте лица трудился Витин коллега Толик Сушкин. Расстегнув верхнюю пуговку на форменной, синей с желтым, куртке автоинспектора, взмокший от усердия Толик одну за другой тормозил тентованные «Газели», «бычки» и грузовики, проверяя содержимое автомобильных кузовов и бумажников водителей.
Сунув в карман мелок, Виктор вразвалку пересек дорогу, даже не глядя на машины, которые подобострастно притормаживали, пропуская гаишника. Показав большой палец трудолюбивому Сушкину, Виктор подошел к ограждению, облокотился на перила и с сожалением посмотрел на снующие внизу маршрутные такси. Докин знал: маршрутки разворачиваются под мостом! Но они находились вне зоны ответственности постовых, о чем те непрестанно печалились, сознавая невозможность содрать с вольного транспорта своеобычную десятину.
– Бегают, как тараканы! – зло плюнул Докин, после чего с интересом отследил полет ядовитого плевка и его приземление на крышу стоящего внизу автомобиля.
– Стоит, как ишак! – Виктор снова плюнул, на сей раз адресно, целясь в ту же автомобильную крышу.
Плевок шлепнулся на асфальт перед капотом. Злокозненный Докин носком ботинка подогнал к ограждению моста горку застывшей грязи с камешками вперемешку и протолкнул ее в щель под решеткой. Металлически блестящий автомобиль покрылся серыми пятнами пыли. Сержант поднял брови аккуратными арками и скосил глаза, пытаясь поймать в фокус мысль, промелькнувшую в глубине его сознания. Через несколько секунд он озадаченно оглянулся на «скворечник» и чернеющую на его боку школьную доску. Сорвался с места, пробежался метров на десять вправо, снова повернулся к посту задом, к городу передом,
