– Миру мир! Нет гонке вооружений! – ответил стажер, продолжая вдохновенно цитировать популярные в прошлом лозунги.
– Берданку конфискуем, – перевел прозаичный Лазарчук.
– Номер три: прекрасная дама! – Петя распутал Ирку и галантно подал ей руку.
– Откуда вы взялись, черти? – Ирка не поддалась на лесть и угрюмо зыркнула на капитана.
– А это еще кто?! – Уперев руки в колени, присевший стажер Белов с глубочайшим недоумением рассматривал меня.
Не дождавшись помощи, я поднялась сама. Отвернулась от нехорошо улыбающегося Лазарчука, увидела свое отражение в темном оконном стекле и едва не повторила следом за Петей: «А это еще кто?!»
В стекле, как в зеркале, отразилось нелепое существо непонятной половой принадлежности: бровастое, усатое, носатое, в траченом молью салопе и бабьем полушалке поверх клоунской кепки. Моего в этом нелепом создании не было ничего! Больше всего персонаж походил на беглого французского солдата времен войны одна тысяча восемьсот двенадцатого года – недобитка разгромленной наполеоновской армии, спасающегося от генерала Мороза, крестьян с рогатинами и кавалеристов Дениса Давыдова. В таком аспекте вполне уместным становилось присутствие поблизости бабки с саблей и деда-партизана.
– Не собачка, не лягушка, а неведома зверюшка! – процитировала я Пушкина. Вероятно, поэт сочинил эти строки как раз на такой случай.
– Знакомый голос! – заметил капитан Лазарчук.
Я сбросила тулуп, послойно сняла с головы платок и кепку, сорвала маску и энергично потерла лоб, стирая нарисованные брови. Из угла, в котором Петя устроил Лелю, донесся прерывистый вздох. В нем мне почудилось возмущение.
– Да, я жива! – с вызовом сказала я красотке-негодяйке.
– Что меня искренне удивляет! – заявил Лазарчук.
– Если меня что-нибудь и убьет, так только твоя забота! – огрызнулась я. – Ирка, пошли, мы тут больше не нужны!
Лазарчук оскорбительно фыркнул.
– А что, разве уже все кончилось? – В Иркином голосе отчетливо прозвучало огорчение.
– Здесь – да! – объявила я, заставив Серегу нахмуриться.
Высоко подняв голову, я шагнула в открытую дверь, но красиво уйти помешала Дуся. Вертлявая такса так некстати подвернулась мне под ноги! Я запнулась, полетела через двор головой вперед, приземлилась у самого крыльца и осталась лежать, оглушенная падением, как дохлая медуза.
Севины глаза распахнулись, точно цветы, встречающие солнце мира, и тут же некрасиво полезли из орбит: на асфальте у крыльца снова лежал человек! Усилием воли Лосев отогнал видение, в котором распластанная фигура то возносилась в поднебесье, то снова шмякалась на землю, как детский мячик на резинке. Более вероятной ему показалась покаянная мысль о том, что он слишком рано прервал сеанс ментальной реанимации, и умирающий человек, едва восстав, снова рухнул без сил.
– Сейчас, сейчас! – прошептал Сева, напрягая мысль, как культурист – бицепсы.
Он крепко-накрепко смежил веки, и следующие пять минут прошли мимо его сознания.
– Подъем! – Ирка, словно котенка за загривок, схватила меня за капюшон куртки, сильно дернула вверх и почти вынесла в калитку, которую распахнула бесцеремонным пинком.
На тротуаре она поставила меня на ноги и, не задерживаясь, зашагала к машине, оставленной за углом. Я заторопилась следом, в потемках угодила ногой в какой-то проволочный капкан и, с трудом выдернув ботинок из помятого велосипедного колеса, в сердцах воскликнула:
– Какая сволочь разбросала на дороге металлолом?!
Из-за угла донесся нетерпеливый гудок клаксона – подруга уже значительно опередила меня.
– Иду, иду! – сказала я, сворачивая на Самолетную.
Сева Лосев разлепил ресницы и встретился с немигающим взглядом пары блестящих, как морские камушки, глаз. Бездыханное человеческое тело, которое то появлялось на асфальтовом пятачке у крыльца, то куда-то пропадало, на сей раз исчезло окончательно и бесповоротно. Вместо него на том же месте появилась вполне живая собака рыжего буддистского окраса. Она сидела в позе лотоса в ее собачьем варианте, неотрывно таращилась на Севу и глубокомысленно молчала.
– Неужто... реинкарнация? – ахнул Лосев, не зная, что и думать.
– Гав! – тихо, но веско подтвердила собака.
Потрясенный Сева, не отрывая взгляда от таксы Дуси, сполз с кирпичей, подхватил свой помятый велосипед и без устали зашагал по тернистой дороге жизни в направлении родного спального микрорайона.
– Теперь, надеюсь, по домам? – усталым голосом спросила Ирка, притормозив у ближайщего светофора.
– В общем, да, – уклончиво ответила я. – Только по пути заедем ненадолго еще в одно место. А пока ты секундочку постой.
Ирка явно собралась мне возразить, но я пресекла назревающий диспут на корню: просто быстренько достала телефон, набрала номер и погрузилась в беседу, прерывать которую подруга постеснялась.
– Володя, солнце мое, добрый вечер! – сказала я таким ласковым голосом, которым разговаривает с больным ребенком доктор, держа наготове за спиной шприц.
– Ночь уже, – поправил меня видеомонтажер. – И в этом аспекте я скорее луна, чем солнце.
– Чувствую, ты не прочь поболтать! – обрадовалась я. – Тем лучше! Вова, ты ведь сейчас на дежурстве, да?
– Увы!
– Ура! – не согласилась я. – Мне очень нужна твоя помощь! Вова, солнце мое луноликое, сделай милость, подними архив сюжетов «Крим-инфо» за последнюю неделю, найди мой репортаж об аресте Носорога, а в нем – тот кадр, где видны водительские права тетки из синей «Вольво». Помню, Вадик снимал крупный план. Посмотри, пожалуйста, ФИО автовладелицы!
– Тебе срочно?
– Очень!
– Тогда я перезвоню.
Трубка загудела, я положила ее в карман и восторженно произнесла, подняв глаза к обитому мягким потолку автомобильного салона:
– Господи, спасибо тебе за таких людей, как наш Вова!
– Что за чудо такое, почему не знаю? – несколько ревниво спросила Ирка.
– Знакомить вас я не буду, – заявила я. – Вова – голубиная душа, добрейший человек, вокруг него и без тебя полно любителей покататься на чужом горбу!
– И ты в первых рядах очереди, да? – съязвила подруга.
– Скорее, вне очереди, – призналась я.
Мне было немного совестно, что я в поздний час беспокою своими странными просьбами человека, и без того занятого работой. Поэтому, когда зазвеневший мобильник высветил на дисплее Вовин номер, я первым делом покаянно произнесла в трубку:
– Ты уж прости меня, ладно?
– Аминь! – важно ответил Вова. – Слушай ФИО: Рогова Елена Владимировна.
– Владимировна... – эхом повторила я. – Спасибо тебе! Пока! Ой, нет, погоди!
– Что-то еще?
– Еще, если можно, посмотри, в каком автосалоне купили эту «Вольво»! – попросила я, от возбуждения принимаясь грызть ногти. – Эта информация, я помню, имеет место быть на заднем номерном знаке, под цифрами и буквами самого номера...
– Автосалон «Статус» на Веничковской, – перебил меня Володя. – Тут и телефон указан. Нужен?
– Давай!
– Пиши.
Под диктовку неоценимого Вовы и неодобрительные восклицания Ирки я нацарапала цифры телефонного номера на крышке автомобильного бардачка.
